Главная Кроме того «Мир сошёл с ума!» Донской пенсионер делал буржуйки на Луганщине.

«Мир сошёл с ума!» Донской пенсионер делал буржуйки на Луганщине.

Пенсионеры-добровольцы

Это не первая поездка Николая Макарова в «горячую точку». За плечами этого человека – помощь братьям по духу в Приднестровье и Абхазия в начале 90-х, восстановление Аргунской ТЭЦ и других предприятий в Чечне в начале 2000-х.

Кроме того, на плечи Николая выпала доля по эксгумации и перезахоронению останков лучшего друга, погибшего в Боснии, – казачьего полковника Геннадия Котова.

«По воле своей, по зову предков иду на помощь», – писал Геннадий Котов о «горячих точках».

«Геннадий был журналистом, историком, своими глазами хотел увидеть, всё, что происходит в локальных конфликтах. Считал: только побывав на месте событий, он имеет право писать о них. Погиб в 1993 году. В декабре у него как раз был день рождения.

И в память о друге, поступая по его заветам, что ли, я решил поехать на юго-восток Украины, – рассказывает «АиФ-Ростов» Николай Макаров. – Ведь Генка бы уже давно был там».

Статья по теме Миссия «Донбасс». Как под Ростовом готовили гуманитарный конвой Водителям бензовозов приходится менять колёса после предыдущей поездки на Донбасс.

Валентина Варцаба, «АиФ-Ростов»: Николай, как вас, отца двоих взрослых детей и уже деда, жена отпустила на войну?

Николай Макаров:

Она, как раз уехала к родне на Урал, а я воспользовался случаем.

– Сколько дней были на Украине, как добирались?

– Выехал 1 декабря, вернулся домой 17-го. До КПП в Новошахтинске подвезли на машине волгодонские казаки. Мой товарищ Владимир Виноградов после лечения (был ранен при миномётном обстреле под Должанском) снова ехал на Украину, я – с ним. Границу перешёл по российскому паспорту, туда и оттуда – без проблем. Только при возвращении в Россию был тщательный досмотр.

– Как оказались на Луганщине?

– Вообще-то хотел попасть в Донецк. Понимал: город разрушен, работа для меня найдётся, я же сварщик со стажем: работал на Атоммаше – изготавливал оборудование атомной тематики, трудился на газопроводе Сахалин – Владивосток. В Донецке планировал восстанавливать водопровод, готов был делать другую работу – только не стрелять. Но попал в город Перевальск. И хотя это не больше 150 километров от границы, ехать туда пришлось три дня.

Так как я воевать не собирался, со мной не знали что делать. Сначала привезли в какой-то дом, потом в подразделение с ополченцами, которые контролируют территорию, и только потом попал в шахтостроительное управление в Перевальске.

Пришлось написать заявление с просьбой принять меня в национальную казачью гвардию (российские добровольцы под эгидой Николая Козицына). Когда уезжал, написал ещё одно – с просьбой уволить меня из гвардии. Николай Макаров и Владимир Виноградов на вечере памяти Геннадия Котова.

  – Как к вам отнеслись местные жители?

– Поначалу – настороженно, косились на мою яркую куртку и принимали меня за корреспондента из Москвы, так как я ходил с фотоаппаратом. «Лишь бы не за предателя», – думал я, пытаясь объяснить в ответ на их расспросы, что не за деньгами к ним приехал, ни за славой, а так надо: долг у меня такой перед памятью погибшего друга… По возможности разговаривал с ополченцами, с гражданскими, с молодёжью и бабушками, и меня охватывал ужас. Зима, холод и голод. Народ реально жалко: Киев лишил его пенсий, льгот и пособий. … Российская гуманитарная помощь – капля в море. В магазинах ещё есть продукты, но денег нет. Люди бедствует, несмотря на то, что многие из них проработали в шахтах по 20-30 лет (рядом – шахтёрские посёлки Алчевск и Красный Луч), поднимали экономику страны. К тому же земли Донбасса и Луганщины, как я понял, богаты, просто нашпигованы улём… Он есть чуть ли ни в каждом огороде: копни – и добывай.

 – Как настроены луганцы?

– Они нацелены на отделение от Украины. Не скрывают, что хотели бы присоединиться к России, разговаривают на русском. Оружие складывать не собираются – уже всё слишком далеко зашло: у кого-то погиб брат, сын, сват…

. Ненависти у местного населения к Киеву нет, а есть решимость: своего не отдадут. Поэтому берут в руки оружие. Молодёжь, на мой взгляд, всё больше за адреналином идёт на войну. А вот люди постарше – те по убеждениям. И хотя объявлено перемирие, определённости нет, какое будущее ждёт наших братьев-украинцев (обидно за всю Украину, не только за юго-восток), пока не понятно. Ясно одно: ломать – не строить, а процесс восстановления может затянуться надолго.

Позывной – Сварщик – Чем удалось помочь?

Что пришлось делать на Украине волонтёру из Ростовской области Николаю Макарову?

– Работал в шахтоуправлении города Перевальска, огромная территория которого заставлена техникой, брошенной на местах боёв. Там же и спали: в конторе – кровати, есть небольшая столовая. Мне нашли сварочный аппарат, материал, и я изготавливал буржуйки. Они получились очень экономичными печками и пригодились для обогрева ремонтных боксов, способны работать на отходах солярки, которых в городе полно, и давать тепло буквально из ничего. Огонь сильно разгорается, и печка долго сохраняет тепло.

Донской сварщик Николай Макаров делал буржуйки для обогрева ремонтных помещений украинского предприятия . 

Был в карауле пару раз – как-никак военное положение, время неспокойное: от безденежья, чтобы как-то выживать, местное население идёт на крайности, готово что-нибудь открутить и продать. Приходилось охранять автопредприятие, на котором, помимо трофейного, полно собственного оборудования. К тому же украинские военные подтянули к Донецкой и Луганской областям серьёзную технику.

В Перевальске постоянно и хорошо слышна стрельба из больших орудий, хотя стреляют они вдалеке. – На других фото – тоже волонтёры? – Палыч – местный бывший шахтёр, как, наверное, и 80% ополченцев. На одном из блок-постов познакомился с врачом скорой помощи. Оказалось – мой земляк из Владимирской области (я – родом из Кольчугино, а он из Собинок). Представляете, парень рассчитался на работе и приехал, потому что не мог смотреть спокойно на раненых по телевизору. Татарину Зайнутдину 69 лет. Он бывший офицер, приехал на Украину из Адлера. Словом, добровольцев из России там хватает. И я помог, чем мог. Надеюсь, вспомнят добрым словом седого сварщика из Волгодонска. Кстати, позывной у меня там был – Сварщик.

– Что чувствуете сейчас?

– Из головы одно не выходит: почему и за что? Когда в 90-е я видел блокпосты, бэтээры и мешки с песком, думал, что такого в жизни больше никогда не увижу, что больше такого на моём веку не будет. Ошибался. Что сделать, чтобы не было?