Главная По краю Донскому В.А.Дронов. "30 МИФОВ О КАЗАЧЕСТВЕ"

В.А.Дронов. "30 МИФОВ О КАЗАЧЕСТВЕ"

Увы, некоторые из них создаются в целях манипуляции сознанием людей, чаще всего используются в политической сфере. Искажения основаны не на рациональных доказательствах, а на основе убеждений, внушаемых недобросовестными, ангажированными исследователями. На рубеже XX–XXI вв. наблюдалось вторжение околонаучного маргинала в область истории, особенно — истории казачества. Эти «исследователи» глубоко уверены в себе, поверхностно знакомы с источниковой базой, с методологией исследования, но они готовы ниспровергать положения и выводы исторической науки.

Нередко наблюдаем, как вольное обращение с историческим материалом способно оказать влияние на массовое историческое сознание, падкое на сенсации. События постепенно превращаются в миф и в том случае, если людям не дают полной объективной информации. Увы, зачастую то, что преподают новоявленные эксперты, представляет лишь деструктивные стороны феномена казачества. Пора поставить задачу противостоять мифам, которые внедряют псевдокраеведы, устранить, насколько это возможно, упрощённые представления. Автор отдаёт себе отчёт в том, что тема имеет яркую эмоциональную окраску, выдвигаемые тезисы зачастую придают работе полемический характер. Многие не согласны с тем, что история казачества так сильно мифологизирована. Поэтому не хотелось, чтобы читатель воспринял работу как диффамацию — клевету, наносящую ущерб героическому ореолу истории казачества. Увы, истина не всегда бывает удобной для восприятия.

Повествование можно обвинить в излишней доле компилятивности, заимствовании текстов из трудов других историков. Однако целью изучения было не исследование новых аспектов истории казачества, произведён анализ лишь отдельных, наиболее спорных моментов. Задача работы: показать опасность чрезмерной мифологизации тех или иных процессов в экономической и социальной жизни казачьих обществ, рассказать о мифах, родившихся вместо глубокого анализа истории казачества.

МИФЫ И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ

1. Миф: казачество имеет автохтонное происхождение. Вопрос о происхождении казачества с давних пор трактуется историками по-разному, отражая в той или иной мере не только их научные, но и политические пристрастия. Автохтонная теория возникновения казачества появилась в XVIII в., она гласит, что казаки — это потомки древних народов, живших в Приазовье. Что казачество есть результат развития восточно-славян, перенесших половецкое и ордынское господство на Дону ещё до появления Киевской Руси, либо на заре её существования. Однако все великие российские историки — Николай Михайлович Карамзин, Василий Осипович Ключевский, Николай Иванович Костомаров, Сергей Михайлович Соловьёв считали, что донские казаки — выходцы из России. Наверное, чиновник Посольского приказа Григорий Карпович Котошихин, который писал в середине XVII в., был ближе к событиям века XVI-го. Он так представлял казачество: «Они породою москвичи и иных городов... и многие из них московских бояр, и торговые люди, и крестьяне, которые приговорены были к казни в розбойных и татиных и в ыных делах, и покрадчи и пограбя бояр своих, уходят на Дон»1 .

В. О. Ключевский высказывал мысль: «первоначальной родиной казачества можно признать линию пограничных со степью русских городов, шедших от средней Волги на Рязань и Тулу...» Тоже не без основания. Эти научные построения основаны на солидном источниковом фундаменте. На Дону в XIX в. тоже преобладала лишь одна точка зрения. В «Справочнике для Области войска Донского от 1893 года» прямо изложено: «В последнее время большинство историков склоняется к мнению о чисто русском происхождении донских казаков: первоначально насельники Дона были выходцами из различных концов Руси, преимущественно рязанцы, новгородцы и севрюки из древнего княжества Северского»2 .

1 Котошихин Г. К. О России в царствование Алексея Михайловича. М., 2000. С. 159. 2 Справочник для Области войска Донского. Новочеркасск, 1893 г. С. 1–2.

Представитель семьи Красновых, походный атаман Иван Иванович Краснов указывал, что казаки сами в своё время, при возникновении казачества, были «иногородними». Атаман Терского войска М. А. Караулов — один из образованнейших представителей казачьей интеллигенции, писал: «Сюда же стекались и те, кто искал себе спасения от холопства невольного, от прикрепления к земле, к тяглу, к помещику, так как к концу XVI в. Московское государство держало уже в крепких тисках своих граждан, возложив на них тяжёлые обязанности пред государством, — обязанности, не соответствовавшие правам. И вот, кто хотел избавиться от этих тисков, от тяжести податей и налогов и от произвола дворян да бояр государевых; кто желал вольной, свободной жизни, кого не пугало царившее в казачьих общинах общее равенство, а влекло к себе товарищеское братство, — все стекались на берега “запольных” речек и увеличивали собою толпы казачества…»3

Эти высказывания свидетельствуют: сторонники автохтонной теории до Великой русской революции были в явном меньшинстве. Конечно, сегодня появились новые данные, о которых цитируемые авторы не знали и не могли знать. А что появилось нового в веке XXI — в подтверждение гипотезы автохтонного происхождения казачества? Да практически ничего, кроме свежих топонимических изысков. Как мы знаем, эта наука — вариативная, и смысловым значением каждого географического названия можно оперировать, как кому как пожелается. Так и не найдено самостоятельных текстов с указанием времени происхождения донского казачества до начала XVI в. Экскурс в историю скифов, адыгов, половцев, татар, чёрных клобуков, бродников и берендеев по-прежнему никак не связан с его историей. Имеющиеся сведения о жизни и социальном устройстве не позволяют говорить о близости и тем более тождественности казачьим. Выделялись ли из их среды социальные элементы, которые могли бы создавать вольные общины казачьего типа, мы не знаем. Они не нашли отражения в исторических источниках, устойчивого характера не носили, в качестве сколько-нибудь заметной политической силы на исторической арене не выступали, преемственной связи с последующими «вольными» поселенцами южно-русской лесостепи и степи не имели.

3 Караулов М. А. Терское казачество. М., 2007. С. 24.

Последнее воспоминание о бродниках относится к 1223 году Однако этнические корни самих бродниов полностью не выявлены4 . Никаких подтвержений их связи с историей казачества не имеется. Нельзя не прислушаться к голосу авторитетного учёного Михаила Александровича Мюллера: «Всех этих сарматов, алан, торков и бродников можно рассматривать как историческую конвергенцию, как предшественников казаков, но ни в какой генетической связи эти древние племена с казаками не находились»5 . Как только не объясняли сторонники автохтонной теории трёхвековую «яму» исчезновения казачества в Подонье — с XIII по XVI век! Они направляли предков казаков на Север, в Рязанские края — с тем, чтобы потом вернуть на Дон. Объясняли исчезновение казаков с Дона переходом на службу в Орду. Увы, доказательной базы этих перемещений — никакой.

В наиболее ранних летописных упоминаниях речь идёт о неких «ордынских казаках». Из контекста ясно только то, что это часть воинства Золотой Орды, отнюдь не выходцы с Дона или Запорожья. Никакой связи между ордынскими и донским, запорожским казачествами — ни по времени, ни по территории не прослеживается. Источников, подтверждающих концепцию, не найдено. Зато эта тема ранней истории казачества подхвачена сторонниками теории «исторической сферы тюрок». Некоторые исследователи первое упоминание о казаках находят в «Казачьем словаре-справочнике» Г. В. Губарева и А. И. Скрылова — уже с середины XV в. Однако этот источник является ненадёжным, он не выдерживает внутренней источниковедческой критики. Непонятна сноска на мусульманского путешественника Ибн Баттута.

Во-первых, он путешествовал в середине XIV в., когда о донском казачестве и речи не было. Во-вторых, историографы заметили особенность его работ: когда идут описания обществ Средней Азии — данные достоверны, чем далее находятся народы, сведения Ибн Баттута становятся похожими на заимствования. Искатели зарождения ранних казачьих сообществ в древности пытаются объявить тождество служилых и вольных казаков. Действительно, сообщество служилых казаков стало складываться примерно

4 Скорик А. П. Казачий Дон. Очерки истории. Часть I. Ростов н/Д: Изд-во Ростовского облИУУ, 1995. С. 5. 5 Родимый край. Париж. 1966. № 63. С. 14.

в середине XV в. одновременно с процессами централизации Российского государства в районах юго-восточного и южного русского пограничья — в Мещёрской, Рязанской и Северской землях. Первым упоминанием о служилом казачестве в исторических источниках является описание битвы на р. Листани зимой 1443–1444 гг., когда войско великого князя Московского Василия II, в составе которого воевали рязанские казаки, уничтожило войско ордынского царевича Мустафы. Однако служилые казаки на тех территориях никак не связаны с казачеством, историей которого мы занимаемся. Имеем всего лишь совпадение наименований, ибо это были люди, нанимавшиеся в отряды охраны городов. Указывая на возможные связи ранних казачьих сообществ с кочевыми татарскими или горскими сообществами, организациями российских служилых казаков, исследователи не приводят конкретных свидетельств и параллелей.

До XV в. какая-либо общность не могла сформироваться в условиях такого окружения: Карта Подонья, начало XIV в. Само понятие «казак» — лишь слово. Борис Годунов писал хану Кучуму: «Ты знаешь сам, что над тобою сталось и сколько лет ты казаком кочуешь в поле, в трудах и нищете... Ты теперь казак, изгнанник, одинокий, оставлен всеми; прими милость мою, ибо царь царя не сечёт!» Получается, что потомок Чингиз-хана Кучум — тоже казак? Радость исследователей, обнаруживающих в источниках термин до XV в., вполне объяснима. Вот только явление это к истории казачества никакого отношения не имеет.

Есть ещё одна точка зрения. Её авторы считают, что изначальной основой великорусского вольного казачества являются две группы русского населения: 1. Заполяне — сезонные промысловики из Рязанской и Северской земель, занимавшиеся охотой, рыболовством, а также набегами и грабежом. 2. Мещерские казаки, севрюки, повольники, ротники, «люди молодые», ушкуйники — речные пираты из Новгородской и Вятской земли, действовавшие на Русском Севере и в Поволжье. Они плавали на гребных судах «ушкуях», вмещавших более 20 чел., и ещё в XIV в. дошли до берегов Терека. Имеются ли данные, подтверждающие связь этих сообществ с возникновением казачества? В очень малом количестве. Великий князь Московский Иван III в 1502 г. писал своей сестре Аграфене о том, что её подданные «уходят самодурью на Дон в молодчество». Его сын Василий III в начале века в послании крымскому хану упоминал казаков, которые живут в Подонье6 .

Но эти упоминания ещё не означают существования каких-либо поселений. Экспедиция митрополита Пимена, проплывающая в 1389 г. Доном, оставила записки: «Было же это путешествие печально и уныло, была всюду пустыня… Нигде не было видно людей. И не видно было на берегах ничего: ни городов, ни сёл». На Дону в 1521 г. практически отсутствовало население7 . Полностью с этим описанием совпадают изыскания археологии: никаких остатков казачьих жилищ на Дону до начала XVI в. не обнаружено. Отдельные артефакты материальной культуры казачества становятся систематическими, только начиная с этого времени. Практически все исследователи солидарны с тем, что возникновение казачьего общества фиксируется в середине XVI в. Вещественные источники: сооружения в виде зданий, артефакты, найденные при раскопках, также соотносятся с этим временным периодом. Конкретные письменные источники упоминают «молодческих», «гулящих», «лихих» людей на Дону, только начиная с XVI в.

6 История казачества России: Учебно-методическое пособие. М.: Наука, 2025. С. 51. 7 Гордеев А. А. История казаков. Золотая орда и зарождение казачества. Ч. I. М., 1991. С. 135.

Следующее письменное сообщение о донских казаках находим в 1548 г. в переписке Ивана IV и ногайского князя Юсуфа. Первым известным казачьим поселением является «острога» у Волжско-Донской переволоки, упоминаемая также в 1548 г. В исторических источниках, датированных 1549 годом, впервые упоминается о существовании на Дону казачьих городков, которые угрожали османской крепости Азов.

Только с середины XVI в. сообщения о казачьих общинах повторяются в ряде документов. Первые изображения казаков относятся к XVII веку. Картографические источники подтверждают время появления казачества. Первые карты с изображением казачьих поселений появились в XVII в., они отражали реалии расселения казаков конца XVI в. Зарождение значимых казачьих общин в южнорусских степях в более ранние века не выдерживает имеющейся научной критики. Версии об ультрадревнем происхождении казачества остаются только умозрительными гипотезами. Их последователи хотят перенести «желаемое» в «должное». Автохтонная теория плавно переходит из разряда заманчивых в бездоказательные. В отличие от этой теории, в ворота которой уже два века безуспешно бьются историки, — у миграционной есть будущее.

Однако иследователи не спешат углубляться в дебри переселения славян на Дон: – В исторической литературе слабо изучены процессы взаимопроникновения казачества и населения, проживавшего на порубежных русских территориях. В XVI–XVII вв. среди ратных людей Воронежа, Ельца, Каширы встречались полковые казаки и служилые-поместные атаманы. Они несли гарнизонную конную службу в 23 городах8 . Как это соотносится с историей Донского казачества, каковы были кровные связи и миграционные процессы? – Царские вербовщики «прибрали» и отправили на обезлюдивший после Азовского сидения Дон свыше 3 тыс. чел., выходцев из 50 русских городов9 . Это была единичная акция?

8 Дудина О. В. Служилые люди Белгородского разряда (по материалам разбора 1697 года) / Вестник ВГУ. 2014. № 2. С. 45. 9 Щетинин Л. М. Русские имена. Изд-во Ростовского университета, 1975. С. 31.

– Какова динамика внутреннего воспроизводства казачьего населения в XVI – XVIII вв.? Необходимо ли сравнить её с результатами миграционного процесса? – В XVIII в. на Дону население увеличилось в 10 раз. За счёт каких этносов и в какой пропорции произошла массовая миграция? – Следует ли определить составляющие части и итоги внешней миграции на разных её этапах? Увы, ответов на эти вопросы не имеется. Многие современные исследователи, соблюдая принцип высшей планки дипломатии, утвеждают, что обе теории — автохтонная и миграционная заслуживают дальнейшего изучения, что ни одна из гипотез происхождения казаков не является общепризнанной. Не похоже ли на эклектику?

Продолжение следует...