Главная Служу России Кто в море не ходил, тот Богу не молился

Кто в море не ходил, тот Богу не молился

  Однажды поздней осенью возвращались мы из Анадыря. Вполне успешно выполнили все возложенные на «Глубомер» задачи и торопились в Оссору, там нас ждала работа, о которой я еще весной договорился с местными «олигархами». Ноябрь, океан сердитый, а наш «Глубомер» уже три срока в доке не был, и лет ему, слава Богу, уже за 40. Поэтому нас чуть что заставляли прятаться в бухтах, которые мы проходили.

  На Западном побережье Камчатки, там не спрячешься, нет этих самых укрытий, а на Восточном сколько угодно, причем красивые, рыбные, зверьем богатые. Вот и в этот раз загнали нас в бухту "Наталии", хотя все ее называют бухтой «Петра и Павла», самая красивая бухта на побережье, во всяком случае, лучше я не видел.

  В бухту заходишь, тебя встречает небольшой каменистый островок, на нем находится навигационный знак, который нам положено обслуживать. Прямо с океана от входа большая бухта Петра, а налево узкая, хорошо укрытая от ветров, Павла. Вот туда мы и прятались от непогоды.

 Ранее летом по пути в Анадырь в бухту Павла зашли. Стали на якорь, мы с Лешей Копыловым в баркас, с нами специалист по маякам и знакам Володя Черный, карабин с собой, посмотреть, кто сегодня здесь живет. Отошли от судна, небольшая бухточка, даже не бухточка, так углубление в сушу, а там полно моржей, спят лежебоки.

  Разве мы им дадим поспать, нам же интересно, давай кричать, махать руками, разбудили. Зафырчали они, в воду полезли, видят, что мы не проявляем желания до клыков их моржовых добраться, осмелели, к баркасу подплыли. Любопытно им, самые смелые пытаются в баркас заглянуть, нас разглядеть. Ныряют вокруг, ластами за борта цепляются, того и гляди перевернут баркас, весом-то каждый не меньше тонны. Обстановка резко поменялась, теперь им интересно, а нам стало неуютно. Но мы свой страх не показываем, потихоньку, со смешками от них отошли, пока отходили, один на корму пристроился, по грудь залез, нос баркаса в небо уперся, чем отогнать, сапог свой болотник снял, и по морде голенищем, пшел, говорю, чего привязался. Как-то голенище ему на клык попало, порвал паразит сапог, почти новые были.

  Развлеклись, пообщались, пошли знак обслуживать. В работе ничего особенного нет, лампочку заменить, что-то протереть, прибрать, почистить, но до знака метров 20 по камням идти. Только мы ступили на эти камни, как поднялся гомон, тысячи чаек со своих гнезд взлетели, в атаку пошли, как маленькие самолеты-штурмовики на нас налетают и своей гадостью по людям. В связи с чем, мы по этим камням двигались быстро и весело, прикрываясь кусками картона, взятыми для этого случая с корабля.

  После работы у нас всегда находилось время походить по берегу, полюбоваться местными красотами, ощутить твердь земную, попытаться кого-нибудь подстрелить. Но, к сожалению, сюда не только мы заглядываем, поэтому вся живность в панике разлеталась и убегала, увидев людей. Мы вообще удивились мирной встречи с моржами. Может, они откуда-нибудь издалека прибыли и еще не познали алчности человеческой. Надо бы тогда для острастки напугать их чем, если эскимосы про них дознаются, всех перебьют, а жалко такие красивые, огромные звери. Кстати, знаете, чем эскимосы от чукчей отличаются, хотя народность одна. Докладываю, чукчи живут вдали от океана, оленей разводят, охотятся в тундре. А эскимосы с пеленок - моряки, китобои, добыча зверя морского, а еще они из клыка моржового очень красивые фигурки вытачивают, Уэлен столица мастеров. Как-то встретился мне в Анадыре бот с эскимосами. Я любопытный, быстро с ними разговорился, они тоже с охотой, мне клыки и причиндалы моржовые предлагают. Тогда я купил огромный моржовый клык, восхищение моих береговых друзей. Спрашиваю, куда дальше идете? На Аляску, к родственникам, отвечают. Через океан 40 миль, пару часов хода под «Ямахой» - мотор японский, лошадей 50 будет. Ни границ для них, ни таможни, тем более в 90-ые года, днем с огнем в море не увидишь пограничника.

  Но тогда в б.Павла мы были весной, вернее летом, хотя по тем местам, как раз весна. А сегодня ноябрь холодный, ветер жгучий и снегопад, ничего не видно. По локации залезли в бухту, стали на якорь, здесь тихо и спокойно, огромные снежинки тихо в воздухе колышутся.

  Когда заходили, в глубине бухты судно по локации обнаружили. С утра начали по рации вызывать: "Судно, судно, находящееся в бухте Павла ответьте "Глубомеру". Не отвечает судно, гадать мы стали, кто про НЛО заговорил, кто про беду страшенную, типа как в Бермудском треугольнике. Я к Куку, капитан наш. Борис Сергеевич дозволь на пароход смотаться, мало ли что? Попрыгали в баркас и к судну, а вокруг пелена белая, снег выпал. Подошли, кричим, зовем, значит. Смотрю, на палубу паренек вылез, мой сосед по дому, вот земля круглая, а море тесное. Поднялись на борт, к капитану, тот увидев нас веселых и беззаботных, как от зубной боли скривился: - Вы чего орете, у нас граница закрыта, мы сюда спрятались от шторма передохнуть малость. - Ладно извини нас, мы же не рыбаки, ваших порядков не знаем, а сам думаю, а нос суем, куда не просят.

 Вопросы пошли кому, что надо. На краболове что-то с лекарствами было плохо, мы сбегали на "Глубомер" привезли им лекарства, они нам селедку олюторскую мороженную, она у них на крабовую наживу шла. Да селедка такая хорошая, крупная, жирная, мы потом ее замолосолили, до прихода в базу хватило.

 Через пару дней океан притих, и мы дальше побежали поближе к дому, но опять нам приказывают в бухту Лавровую прятаться от урагана. На вход подошли ночью. Включили прожектора, и на нас туча какая-то налетела. Не понять, что такое, удары по рубке, что-то летит, падает, по стеклу кровь течет. Что произошло? Что такое? ВРШ: "Назад полный!". Дверь открыл, на крыло мостика выскочил, и сразу налетело, напало что-то, по лицу, по телу бьет , царапает, боль, оглох, шарахнулся обратно в рубку. (ВРШ - винт регулироемого шага, т.е можем управлять поворотом лопастями гребного винта и этим изменять силу отбрасываемой винтом струи).

  Разобрались. Когда мы прожектора включили, а в это время косяк гусей, они ослепли внезапно и на прожектора пошли. Ох, и побилось тогда их много, кто на палубе остался, собрали, опять Еве Пименовне, завпрод наш, приварок к судовому пайку, который не грех сказать, к тому времени сильно поиздержался, оставались мука, вермишель и консервы, мяса месяц не было, поэтому жирные, осенние гуси были очень кстати.

  Бухта Лаврова очень красивая, живописная, вот только прятаться от волн в ней сложновато. Горло бухты открыто с океанской стороны, и волны грозно катят по бухте, с ревом разбиваясь о прибрежные скалы. К концу бухта сужается, и в самой ее глубине, есть небольшой участок воды, прикрытой сушей, где мы вместе с медведями в хорошие времена ловили горбушу, сама рыба уже цветная, зато в самой поре икра. Ни мы, ни медведи друг на друга не обижались, всем хватало места. А когда мы уходили, медведи начинали поедать нашу рыбу, отъедали в основном головы, а тушку оставляли. Так мы и соседствовали, иногда менялись, мы им рыбу, они нам икру, время от времени какой-нибудь лентяй-мишка пытался к нам подобраться и на дармовщинку полакомиться, но мы дружно кричали, обзывали его по разному, и он, в конце концов, устыдившись и сконфуженно оглядываясь, удалялся. Стрелять мы не стреляли, что-то не люблю я с некоторых пор по медведям стрелять, они, как люди. А потом, что с них взять, шкура облезлая, мясо червивое в это время. Желчь? И что из-за этого маленького мешочка убивать такого красивого зверя? Скажите, ради охоты? Да какая это охота, ты с карабином, ружьями, а он беззащитный в воде. Не охота это, убийство, причем неизвестно ради чего?

 В бухту зашли, следуем в конец, волны тяжело поднимают и бросают корабль вниз, а глубины здесь небольшие. Интересно, на командном пункте, когда такие приказания отдают, на карту смотрят, глубины изучают? С левой стороны от входа, в средней части бухты огромный БМРТ ржавый, черный на камнях сидит. Корабль огромный, раз в 20 больше нашего "Глубомера", парусность большая, его и выкинуло когда-то на камни. Угробили не только судно, но и целый рыбный завод, что на нем размещался. Грустные мысли, сколько людей сорвалось с места, приехали, в море пошли в надежде заработать, столько труда...

 У Пахачей, поселок такой почти в середине побережья Олюторского залива, к берегу подходим, огромный плавзавод стоит прямо у берега, на ровном киле. Подумали мы, что игра света, и нам просто так кажется. Ближе подошли, точно на берег почти вылез Северо-Корейский плавзавод.

  Рассказывали мне потом, что когда началась эвакуация, вертолетом снимали. При этом корейцы сначала подавали портрет Великого "ИНА" (ну не знаю я его полного имени, да и не нужен он мне), а уж потом сами поднимались в вертолет. А несчастный капитан судна еще долго ходил по побережью Олюторского залива, с тоской и страхом глядя на юг, не решаясь возвращаться в родную Северную Корею. В данном случае также налетел шторм, огромная парусность корабля, волна, ураганный ветер с юга, судно и поволокло, якоря сорвало. Нужно машину запускать, ход давать, но на ту беду собрание какое-то шло, «ИНУ» день рождения славили. Пока доклад, дружное "одобрям"… Плохо с дураками в море ходить.

 Постояли пару дней в Лавровой, ветер, дождь со снегом, мерзкая погода, но дали "Добро" бежать в Оссору. Карагинский залив, почти дома, во всяком случае, позвонить, поговорить, услышать родные голоса. Сергей Васильевич Скрипник, стармех наш, со своими механиками обороты раскрутили, как там, у Великого Высоцкого: "Рвусь из сил, из всех сухожилий…" Да бежать быстро нужно, успеть заскочить, прикрыться Карагинским островом от очередного циклона, осенью их навалом, идут, идут, один за другим, только успевай уворачиваться. Уже на подходе к острову, с юга рваные лохмотья туч почти по воде несутся, солнце поблекло, спряталось, надвигается, что-то большое, неопрятное, жуткое. Но вот вам, не успел штормяга, мы уже прошли Верхотурова и закрыты островом Карагинским. И сейчас в губу Ложных Вестей, там отстоимся, а затем час ходу, и мы в Оссоре, ежели потихоньку, не шуметь, чтоб начальство наше не узнало.

  Не любит начальство инициативу, важность и упертость береговых меня всегда смешила. Ведь в те времена на берегу управляли уже люди, не бывавшие в море, беды не хлебавшие, по ноздри в воде не ходившие, так если пару раз на трое суток, КШУ называется, в море со старым мореманом-нянькой выйдут, вот и вся их морская практика, весь морской опыт. Поэтому, когда они на своих КП смотрят на карту, мне кажется, они только в состоянии различить цвета, голубой и коричневый, а то, что там есть маленькие цифирки, стрелочки, надписи, кружочки, линии разные волнистые, этого не замечают. Но не они в этом виноваты, так построен в 90-х годах процесс уничтожения флота Российского.

 Но мы про "Глубомер." От шторма убежали, часа через три-четыре в "Ложные Вести" войдем, а там тишина, покой, поужинаем по-людски, без качки, летящих стаканов и ложки мимо рта, размечтались. Из будки радист рыжий выползает, обычно глаза сонные, ленивые. А какие они будут, если сутками спать. А тут нет, в глазах мысль, тревога: "Эй, мужики, похоже кто-то помощи просит, кричит, что заливает." Мы в рубку радиста, слышим по связи: "Я ЖК-135, терплю бедствие, координаты..., от острова Верхотурова по пеленгу 153, дистанция 35 кабельтов, заливает машинное отделение." Отвечаем: "Я "Глубомер, мое место Ш-... Д-..., иду к Вам." "Право на борт, на курс 34. Полный ход!" По судну: "Следуем на выход из залива для спасения людей, проверить крепление имущества по-штормовому, палубной команде проверить крепление контейнеров." Много у нас этих самых контейнеров, не дай Бог сорвет что, разломает всю палубу, фальшборта разобьет.

 Капитан на мостик, я вниз, команду готовить. Перво-наперво на палубу, крепление контейнеров осмотреть, там цепи у нас, толщина звеньев в палец, должны выдержать. Леша Копылов баркас готовит, в такую погоду его не спустишь, но мало ли что? Боцман спасательные пояса раздал, страховочные, бросательные концы, жилеты, приготовил. Инструктаж? Вы знаете, как-то в море не до него, никогда на судне этим делом не занимался. Это когда я в рыбаки ушел, заместителем по безопасности мореплавания и он же инженер по охране труда. Вот только тогда я подумал, что на военном флоте никто и никогда не занимался охраной труда. И сейчас мне кажется, что это честнее и правильнее. Представьте, готовимся спасать людей, каждый миг может стоить человеку жизни, а я должен подставить им журнал, "Ну-ка распишись Коля", зад свой бумажкой прикрою. Как им в глаза смотреть, как за борт при необходимости с ними идти. А вот людей расставить, нацелить их, встряхнуть, напомнить, что море бьет и за борт выносит, вот это нужно. Девчатам на камбузе, прячьте кастрюли, сковородки. Девчата наши, им всем давно за полтинник, раскудахтались, заволновались, но дело свое хорошо знают.

 На мостик поднялся, до "Жучка" еще минут сорок ходу, но держится, верещит, что страшно, что водой заливает. Еще бы не страшно, мы против волны идем, они, как горы накатываются и на корабль обрушиваются, как мы будем работать на палубе не знаю, устоять невозможно, размажет по корпусу. Как там в песне-то: "Но что там говорить, не нам судьбу корить. Мы сами путь такой себе избрали."

  Для читателя поясню, что за судно такое "ЖК-135", 135 просто номер, а "ЖК" в переводе железный катер или катер железный, а моряки его зовут просто и ласково "Жучок", маленький, вертлявый, удивительной остойчивости посудина, незаменимый работяга в небольших портовых пунктах побережья Камчатки, на нем все, разгрузка судов, постановка ставников, перевозка рыбы, доставка продовольствия, в общем на все дела мастер. А про остойчивость и его необыкновенную непотопляемость сам испытал. Как-то в Оссоре нам подсунули "Жучок", когда мы со стармехом в кафешке стресс снимали, дескать доведите до Петропавловска, деньги хорошие предлагают. Я отказываюсь, да ты что декабрь, волна до неба, как тащить? Да ни за что. Кук не согласится. Мужик мне, ладно пошли к капитану. Пришли на "Глубомер", вдвоем уже уломали Кука, я договор составил, где ответственность на судно возложил, что в случае гибели "Жучка" или обрыва буксира, мы не уйдем от него, пока он не утонет. Начали мы готовить к буксировке "Жучок", я в него залез, а двое, боцман с матросом давай из брандспойта поливать все двери, иллюминаторы, лючки на ЖК, где вода пробивает, мы это место конопатим, забиваем, подпираем. В общем "Жучок" почти герметичным стал, а вот подволок в рубке…, звезды считать можно. Вздохнули, брезентом укрыли, авось не утонет. Пошли мы с Василичем - стамех наш, в любимый кабачок. Мужик поляну накрывает, катер-то он нам сбагрил. Весело посидели. Пора в море. "Жучок" на буксирный трос, для этого случая выписали новые концы, выдержат. Завели за рубку, и в носу провели через клюз, а в середине буксирного конца привязали железяку, для амортизации, чтоб рывки гасить. В корме закрепили огромную автомобильную покрышку и в воду, чтобы не рыскал катерок на волне. В Кроноцком попали в сильнейший шторм. Волны огромные, "Глубомер" внизу, а катерок, высоко в облаках, потом как рванет, "Глубомер" дергается, а "Жучок" на волне только приплясывает, волну ловко отыгрывает. До Питера довели, катерок вскрыли, немного воды, правда, попало.

 Вот и с этим, надеюсь, что все нормально будет, правда, доклады по радио нехорошие, заливает машинное отделение. Если катер перегружен, то он уже не сможет плясать на волне, а волну будет на себя принимать. Облегчить, выкинуть лишнее за борт? Попробуй, отдрай дверь, захлестнет.

  Наша скорость от волны до 5-ти узлов упала, давит волна, пытается разбить "Глубомер", а как там маленький, как он выдерживает напор стихии. На борту у него двое мужиков и 3 женщины, домой, в Оссору с рыбалок возвращались, наверняка на борту и рыба и икра, кто же в море пустым ходит, вот и попали, как «кур в ощип». Хорошо, если повезет, спасем их, но такой страх они на всю жизнь запомнят, сидят сейчас в трюме молятся: "Спаси Господи!" Метрист, он постоянно за ЖК следил по локации, встревожено доложил, пропала отметка, не вижу катера. Радист тоже, нет связи, нет катера в эфире. "Ищите, смотрите внимательно! Вызывать!" Но катер исчез в этих огромных волнах, как-то просто так, был только что, кричал, звал, на локации светился, и все. Нет! Нельзя с морем шутить! Да, море любит дерзких, но дерзкие тоже должны уметь рисковать. Жалко людей. Дошли до места, где последний раз по локации видели "Жучок", посветили прожекторами, посмотрели. Среди таких гор, кого можно увидеть, найти...

 Теперь пора о себе подумать. Контейнеры на палубе волной и качкой разболтало, но выйти на палубу, когда судно лежит против волны, смерть. Право на борт, на обратный курс, опасное это дело на большой волне поворачивать, знать, уметь нужно, да еще как повезет с волной бортовой при повороте. Крутиться под волну нужно быстро и постараться угадать между двумя ударами волн.

 Нос "Глубомера" вправо летит, лагом к волне легли. Над бортом поднимается черная с жуткой зеленью стена и со страшным грохотом обрушивается на судно. В рубке вырвало дверь, людей смело на правый борт, вода полностью захлестнуло ходовую рубку, мы оглохли, ослепли, барахтаемся. Но нет, открывай, открывай глаза, поворачивай под волну, иначе... "Царица Небесная помоги!"

  "Глубомер" завалился на правый борт, контейнеры сорвало, часть улетело за борт, остальные свалились на правом борту. Если не успеем вывернуть, следующей волной нас опрокинет. Еще удар волны, но уже позади траверза, выворачиваем, крен вот только не отходит. "Помоги Господи!" Раздался треск, рывок, контейнеры посыпались за борт, "Глубомер" выпрямился. ВРШ не работает, руль не управляется, короткое замыкание, дым валит из пульта управления. "Аварийная тревога!" Хорошо хоть трансляция в строю. "Палубной команде на голосовую связь с машинным". В дивизионе только на "Глубомере" такое еще в базе было отработано. Надо мной подсмеивались на судах, когда мы учения по борьбе за живучесть отрабатывали, дескать, вот подводник развоевался, мало ему лодок было, свои тоже бурчали. Как-то нас проверять прибыл офицер инспекции по безопасности мореплавания. Сам крутой, на шее цепь златая, пальцы золото червонное в каменьях самоцветных. Узнаете кто? Разбор учения, меня учит: "А чей-то Вы на плоты садите экипаж с юта, к нему вода уже подступила, с носа нужно". Один с нашей команды ехидненько, а это старпом, это он, он у нас такой". Рассказал я им, про жителей лесных из «Маугли», Титаник напомнил, как с носа люди летели в воды океанские. С тех пор никто не пытался на меня пальцем показывать.

  А сейчас, люди по местам своим разбежались, и команды голосом полетели с мостика до стармеха в машинном. Обесточили руль, ВРШ на мостике. В машине управление ВРШ и рулем с местного поста приняли, по голосовым командам управляют. На душе легко, сердце улыбается, а ведь пригодилось, не зря все было. Как говорится, на Бога надейся, а сам не плошай!

 Гидрографические суда, им хоть и лет за 40, но сработаны добротно, ледового класса. Строились по заказу военных, и раньше в СССР, это был военный корабль, с военной командой, пахари моря. Они работали по оборудованию побережья, знаки, маяки, промеры, составление морских карт мирового океана и даже слежение за авианосцами. Много раз на лодках именно от гидрографов мы принимали целеуказания о месте авианосного соединения. Так что гидрографические суда настоящие мореходы.

 Спасибо тем, кто проектировал, кто строил эти корабли, спасибо нашим механикам, спасибо кораблю. Теперь легче, подгоняемые волной и ветром мы через три часа уже стояли на якоре в «Ложных Вестях». Осмотрели судно. На палубе ни одного контейнера, фальшборт разбит на правом борту. Катер левого борта вырвало с места, и шлюпбалки сиротливо смотрели в небо. Про каюты, камбуз, столовую страшно говорить, побито, разлито, перевернуто. Женщины крестятся от пережитого, да и мужики тоже разговаривают громче обычного. Жутковатое море в этот раз нам досталось. Все бы ничего, вот людей не смогли спасти! Прими их море с миром!

  Честь имею! 

Ветеран подводного флота России, капитан 1 ранга Юрий Сувалов