Главная Кроме того В.А.Дронов. Крестьянство Задонья. XIX – начало XX века

В.А.Дронов. Крестьянство Задонья. XIX – начало XX века

История донского крестьянского населения остается одной из наименее изученных проблем.

В статье ставятся задачи: – проследить этапы складывания крестьянского населения в Задонье, – провести анализ основных форм землевладения крестьянства в регионе, – охарактеризовать направления хозяйственной деятельности крестьянского населения, – сравнить положение крестьянства в Задонье и в других районах Области войска Донского.

1. Начало переселения

Юридическое существование на Дону крестьянского населения было зарегистрировано во время проведения ревизии 1763–1764 гг., т. е. с этого времени можно говорить о легальном существовании крестьян в пределах Войска Донского . Крестьяне в то время самостоятельно переселялись на «пустопорожние» общевойсковые, помещичьи и юртовые земли. Что же касалось выходцев из Малороссии, то вплоть до второй половины 1780-х гг. у них было право свободного перехода . Там, где появляется крупная прибыль, трансформация методов происходит быстро.

К концу XVIII в. условия перемещения крестьян на Дон существенно изменились. Характеристику процесса дал Е.П. Савельев: «К этому прибавилась усиленная, не виданная еще на Руси, с варварскими приемами и ухищрениями, покупка донскими чиновниками крестьян в соседних губерниях для переселения их на вновь захватываемые войсковые земли... Крестьян продавали, меняли на лошадей, охотничьих собак, проигрывали в карты и вообще распоряжались ими как своей неотъемлемой собственностью, живым инвентарем» .

На Левобережье Дона процесс заселения крестьян имел свои особенности. С увеличением казачьего населения в Области войска Донского усиливалось и стремление к колонизации его окраин. Свободной земли становилось все меньше, казачья юртовая земля тоже небеспредельная. Возникла необходимость в организации переселения в Задоньте. Колонизация региона происходила практически в одно и то же время — как переселение казаков, так и прибытие крестьян.

Первопоселенцы столкнулись с трудностями полупустынной степной жизни. Условия для земледелия суровые: засушливый климат, светло-каштановые почвы с солонцами, полынно-типчаковая растительность, неудовлетворительная обеспеченность водными ресурсами. В Сальские степи крестьяне в конце XVIII в. – начале XIX в. прибывали разными течениями. Основной поток — покупка крепостных донскими офицерами, чиновниками. Были и беглые, «в крепость» они попадали тем же путем. Приезжали семьи государственных крестьян, которые считались лично свободными, хотя и прикрепленными к земле.

Вначале этот контингент еще мог переходить от одного владельца к другому, но при этом стало обязательным предъявлять «письменные виды», выдаваемые прежними владельцами . Первым крестьянским населенным пунктом в Задонье была слобода Мартыновка (Городищенская), упоминание о ней встречается в 1772 г. Стали появляться владельческие поселки, земельное довольствие которых и крестьяне принадлежали помещику.

Майор Е. Барабанщиков в 1781 г. завез 15 семей, основал владельческий поселок Барабанщиковский с устройством мельницы . Есаул А.И. Дубовсков в 1786 г. населил своими вновь приобретенными крестьянами землю вблизи от р. Сал, основав владельческий поселок Дубовсков . Сотник Терновской станицы Ф.А. Жиров в 1788 г. заселил владельческий поселок Жировский. Особенностью размещения крестьян на Левобережье Дона были мелкие поселения.

Обычно основывались небольшие хутора до 10–15 дворов, где контроль со стороны помещиков практически отсутствовал. Они поручали на местах представлять собственные интересы управляющим («экономам»). В станицах Области войска Донского имелись случаи насильственного выселения крестьян из казачьих юртов. В Задонье это не практиковалось, так как земельный вопрос в казачьих обществах не был столь напряженным.

Регион стал магнитом для беглецов. Казак Чёнка Чурюмов Среднего улуса 2-й сотни укрыл беглых дезертиров из ст-цы Аксайской — Тимофея Семёнова со товарищи. Приставы факт выявили, судьи Калмыцкого правления присудили укрывателям штраф 100 руб. за каждого, всего 300 руб. Сумма внушительная. На территории современных Дубовского, Зимовниковского, Мартыновского и Орловского районов в 1818–1820 гг. началась череда крестьянских волнений. Из пос. Жировский скрылось два человека, они ходили по другим слободам. Крестьянин Гальченко вернулся из бегов, всем объявил, что они вольные, что давно последовало Высочайшее повеление, но оно скрывается в правительстве. К управляющему Копылкову явились 10 крестьян с заявлением, что они считают себя свободными. Эконом доложил в округ, что крестьянин Безродных возмутил остальных, они отказались вносить помещику оброк деньгами, не будут вырабатывать барщину.

Крестьяне послали императору Александру II жалобу, где отписали, что «… чувствуют беспрестанные и несносные притеснения» от господ . Всего полыхнуло 256 селений, с населением более 25 тыс. чел. После этих событий сотник вызвал команду казаков во главе с войсковым старшиной в отставке Кузнецовым. Волнение было подавлено. Из общего числа участвовавших в движении, кнутом наказаны 76 %, розги получили 3 %, еще 17 % выслано в Сибирь . Через 2 года слободы по Нижнему Салу снова полыхнули. И опять атаман А.К. Денисов отдал казакам приказ усмирить крепостных.

2. Реформа в Задонье

При освобождении крестьянам определялся надел, который в Сальском округе составлял 4 десятины на одну душу. Каждый помещик был обязан составить Уставную грамоту, в которой исчислено количество земли, предоставляемой крестьянам в постоянное пользование, размер повинностей, причитающихся с них в пользу помещика, как за землю, так и за другие от него выгоды.

В журналах Областного по крестьянским делам присутствия отмечено: «За ним, есаулом Александром Ивановым Дубовским, владельцем части населения поселка Тарасова, числилось 13 душ крестьян мужеска пола» . Есаул подписал Уставную грамоту об исключении из его владения душ крестьян, вышедших на свободу. Для выкупа бывшие крепостные 20 % своей стоимости вносили помещику, оставшиеся 80 % ему платило государство, крестьяне должны были внести в банк эти деньги в течение 49 лет. В сумме к 1905 г. они заплатили вдвое больше рыночной стоимости выкупленных наделов.

В итоге добавленная стоимость, произведенная в крестьянских хозяйствах, уходила не на инновации, а на окупаемость выхода из крепостничества. За пользование отведенной крестьянам землей в количестве 4,5 десятин ранее причитался оброк в 40 руб. серебром, либо отбытие повинности работами. Крестьяне Ченцовы, принадлежавшие А.И. Дубовскову, пожелали отбывать не барщину, а платить оброк. Филат Кузнецов, Иван Трофимов, Василий Ченцов, Иван Ченцов, Михаил Ченцов были отпущены на свободу. Они заключили с помещиком договор, в котором освободились от «обязательных отношений», то есть от отработки на его землях и от платежей ему. В обмен крестьяне отказались от состоящих в их пользовании земель.

Крестьянские усадьбы подлежали переселению, где им будет нарезан надел. Земля х. Тарасова была немедленно возвращена А.И. Дубовскому в полное и неограниченное распоряжение. Есаул И. Дубовсков также «выделил» своих 5 дворовых крестьян, проживающих в х. Дубовском, они ранее принадлежали отцу А.А. Дубовскову . После заключения договора крестьян приписали к Ильинской волости. Крестьяне слободы Ильинки принадлежали полковнику И. Денисову.

Правнук основателя слободы содержал своих 455 ревизских душ не так жестко, как остальные помещики. Его крепостные были на оброке, платили хозяину 8 руб. серебром с душевого надела, барщины не было. После реформы им нарезали 3 020 десятин, на душу — 4,5 десятины. Крестьяне до реформы отдавали ежегодно по 3 640 руб. оброка. Выкупная сумма составила 60 666 руб. серебром . Положи полковник эти деньги в банк — проценты составляли бы сумму годового оброка. Деньги надо было отдавать незамедлительно, ибо только после этих «взносов» крестьяне могли получить землю, прирезанную им в слободе. И. Денисов дал крестьянам уступку, не стал настаивать на срочной выплате 20 % от суммы выкупного платежа. Он был в курсе реального состояния крестьянского хозяйства, понимал, что лучше сначала немного потерять, а потом получить доход. Крестьянский банк оставшиеся 80 % отдал помещику сразу.

В слободе Ильинке по данным на 1869 г. числились бывшие помещичьи крестьяне, получившие личную свободу, но не выкупившие землю у помещика («временно-обязанные»), они продолжали исполнять оброк или барщину за пользование помещичьей землей. Таких было 963 чел., а крестьян в слободских хуторах, получивших право быть собственниками, стало 1 057 . То есть, половина ильинских крестьян по истечении 8 лет с начала реформы продолжала работать бесплатно на полях помещиков. В ходе реформы крестьяне потеряли 31 % ранее обрабатываемой ими земли. Они еще 49 лет возвращали бывший оброк (немногим меньше — 2 912 руб. ежегодно) в государственную казну . Реформа привела к тому, что большинство крестьян разорялось, становились на ноги лишь немногие. При слишком малом наделе крестьянин не мог разбогатеть, у него не было стартовой мощности. Отъем добавленной стоимости, произведенной в крестьянских хозяйствах в 1860–1880-е гг., замедлил модернизацию. Вместо того чтобы направить полученные средства на обновление производственных фондов, крестьяне были вынуждены погашать долг через Крестьянский банк.

Власти стремились сохранить дореформенный уровень доходов помещиков. В среде подавляющего большинства бывших владельцев добавился новый слой любителей бокала шампанского и хруста французской булки, ибо сколько-нибудь весомого их вклада в модернизацию сельскохозяйственного сектора Задонья не наблюдалось (кроме некоторой части коннозаводчиков). Смысл любого переустройства состоит в том, чтобы изменить структуру отношений в целях ускорения прогресса.

Реформа не добилась эффективности инновационного процесса в хозяйствах крестьян. Улучшение экономики крестьянских хозяйств по итогам первых 20 годов послереформенного времени было незначительным.

3. Миграция иногородних

В конце 1860-х гг. в Задонье было четыре крестьянские волости. В 1-м Донском округе Нижне-Себряковская волость (н/в Зимовниковский район) насчитывала 5 тыс. населения, крестьяне проживали в хуторах Нижне-Себряковский и Верхне-Себряковский. В Орловской волости (слобода Орловка-Сальская, хутора Мало-Орловский, Екатериновский) числилось 10 607 чел. (н/в Мартыновский район). Мартыновская волость насчитывала 12 594 чел., слободу окружали поселки, входившие в административное образование: Несмеяновский, Мариновский, Карпов, Мало-Мартыновский, Несмеяновско-Петровский, Ильин.

Во 2-м Донском округе находилась Ильинская волость с поселками Барабанщиков, Верхне-Жировский, Копылковский, Нижне-Жировский, Сергеев, Тарасовский, Траилин с общим населением 12 811 чел. Следующий этап заселения Сальских степей последовал после отмены крепостного права. Резкое обеднение основной массы крестьянства послужило основной причиной миграции иногородних. Задонье стало районом усиленного заселения из Воронежской, Рязанской, Харьковской и других губерний. Увеличились как казачьи хутора, так и крестьянские. К началу XX в. хутора Дубовский, Кудинов, Королёв увеличились в 5 раз, Гуреев в 6 раз, а бывший владельческий поселок Барабанщиковский возрос в 15 раз.

Иногородние за право жить на казачьей земле облагались особым налогом — посаженной платой. Кроме того, они были обязаны нести повинности: постойную, подворную, по исправному содержанию дорог, мостов, переправ. Доходы от крестьянских хозяйств составляли большую часть бюджетов станиц. В ст-це Ново-Алексеевской в 1907 г. из 45,5 тыс. руб. годового дохода жители невойскового сословия платили в станичную казну: аренда земли 30,3 тыс., посаженная плата с иногородних — 3,5 тыс. В ст-це Граббевской доходы составляли 62 550 руб. в год, из них аренда общественной земли приносила 59 270 руб., т. е. 95 %, в Эркетинской 73 %, в Иловайской 66 %. Рассчитывать на вхождение в станичное общество иногородним не приходилось. Инкорпорирование в казачью среду не состоялось.

То же самое относилось и к коренным крестьянам, проживавшим более полутора века на слободских территориях. Были попытки перейти в казачье сословие. Крестьянин слободы Ильинки Денисенко захотел стать казаком, ставил четверти с казачьей водкой дымкой. Казаки опорожнят — и ничего, спустя неделю опять попытка, так и остался претендент иногородним. Земли, удаленные от станиц, сдавались арендаторам с дозволением селиться и обзаводиться хозяйством. Таким образом, среди станичных казачьих юртов возникли временные крестьянские поселения, которые административно не входили в состав волостей.

В задонских станицах существовала относительно небольшая прослойка коренных крестьян, значительная часть населения — иногородние. В 1-м Донском округе численность иногородних была больше, чем коренных, в 1,8 раза, во 2-м Донском округе в 2 раза, а в Сальском округе — в 5 раз. Доля земли, занятой иногородними, по отношению к казачьим наделам, во 2-м Донском, Донецком, Усть-Медведицком округах была 0,3–0,5 %, в Сальском округе она составляла 81 % .

4. Аренда: плюсы и минусы

Широкое распространение получила сдача войсковых участков в аренду. Большинство населенных пунктов 13 калмыцких казачьих станиц своих участков не имело. Не было ни десятины земельного довольствия у крестьян в ст-це Батлаевской: Бекетное (699 чел.), Больше-Боргустянское (136), Болгарское (314), Ганчуковское (294), в ст-це Платовской: Солёное (407), Сухое (910), в ст-це Кутейниковской: Жирный (246), Кренделев (286 чел.) . Только аренда казачьей земли могла спасти их семьи от нищеты.

В конце века в Сальском округе крестьянам сдавалось 114 593 десятины земли. Перед Первой мировой войной только в калмыцких станицах казачьи общества передали в аренду около 140 тыс. десятин, что существенно пополняло станичные кассы. Процесс арендования имел признаки монополизма. Выезд из хутора, временного поселения стал явлением экономически невозможным, движение рабочей силы было минимальным. Условия для соглашений по рыночной стоимости аренды практически отсутствовали. Иногородним остались только две перспективы: или идти в батрачество, или втридорога оформлять аренду земли. Договоры в ст-це Ново-Алексеевской заключались на таких условиях: «Гражданин станицы Соломка Ульянов и крестьянин Арсений Перепеличенков заключили меж собой условие. Первый нанял себе последнего в половинщики на озимый хлеб на своих харчах. Посевщик Перепеличенков взялся у Уланова вспахать и посеять яровой хлеб, а озимый скосить, перевезти на дом и обмолотить, солому и полову убрать по-хозяйски и свозить на указанном Улановым месте и в его пользу» .

Крестьянин забирал себе четверть намолоченного хлеба, был обязан за свои средства нанять еще двоих работников. Арендная плата составляла по 30–50 руб. за участок, напомним, что корова в то время стоила 25 руб. Получило распространение половничество. Крестьяне-половинники могли занимать только часть паевой земли, им разрешалось распахивать в течение 6 лет одну половину, а другую использовать для выпаса и сенокоса. Второй смысл в определении половничества заключен в объеме платы за землю.

Получалось, что в итоге крестьянин-арендатор уплачивал около половины личного дохода владельцу пая. Эта форма землепользования не давала нанимателю стимулов для подъема производительности земледелия. Не было заинтересованности и у собственника участка, в результате хозяйство не прогрессировало. Так как половинник отдавал собственнику часть валового дохода, а все издержки нес сам, ему была выгодна экстенсивная система хозяйства. Арендатору становилось выгоднее взять новый необрабатываемый участок, чем повышать уровень культуры земледелия на старом месте.

Почти во всех задонских станицах иногородцы-болгары и татары занимались овощеводством, арендовали по 10–30 десятин земли . В ст-це Денисовской татары арендовали 11 десятин, в Граббевской они арендовали три участка. Распашка арендованных земель приводила к истощению и засоренности. Низкий уровень агрикультуры не позволял увеличить урожайность. Сдача большого количества земли в аренду затрудняла развитие животноводства. Малоземелье крестьян и система аренды земли стопорили развитие хозяйства.

На Правобережье Дона в конце XVIII – начале XIX в. получили распространение субарендные отношения, когда крестьяне сдавали «излишки» земель малоземельным казакам и иногородним. В Задонье подобных форм поземельных отношений не существовало, казачьим обществам земли хватало.

5. Крестьяне и казаки

Властью были предприняты максимальные усилия для того, чтобы между сословиями не происходили процессы ассимиляции. В Области войска Донского были регионы, где социально-имущественное неравенство не выступало жестким препятствием для межличностных, социокультурных связей . Однако это не относилось к казачьим и крестьянским обществам в Задонье, где межсословные рамки были непреодолимыми. Казачьи и крестьянские населенные пункты отличались разительно. Крестьянские дворы — меньшие по размеру, под соломой или камышом, в Сальском округе часто были и земляные крыши домов. Дворы по размеру гораздо меньшие, постройки в них тесные. Временные поселения крестьян представляли собой группы вырытых в земле или сложенных из самана хат-землянок, крытых соломой. Распланированными были только казачьи станицы, а крестьянские хутора оказались беспорядочно растянутыми по 1–3 улицы вдоль рек, балок с водой.

Там, где крестьяне проживали в казачьих станицах, им отводилось особое место для компактного заселения. В ст-це Андреевской эта окраина называлась «хохлацкая слобода» . Дети крестьян допускались в школы только после приема детей казаков, да и то за особую, высокую плату за обучение. Итогом стала сплошная неграмотность в крестьянских временных поселениях. В Уставных грамотах вслед за подписью владельца вместо подписей крестьян указано: «по неграмотсву их расписывается урядник Семён Иванов» . К концу XIX в. в крестьянских слободах появились школы: две церковно-приходские в сл. Ильинке, в Мартыновке — 2-классное приходское училище, начальное женское училище, церковно-приходская школа, в Нижне-Себряковской слободе открыли церковно-приходскую, в слободе Орловке основали 4-классную начальную школу.

В ряде хуторов слободского подчинения также были церковно-приходские школы. Существенным недостатком было незначительное количество обучающихся, порог школы никогда не переступали 8 из 10 детей. Несмотря на то, что населенные пункты, где проживали иногородние, стали многочисленными, школ там почти не было. На 1912 г. не имелось образовательных учреждений во временных поселениях свыше 400 жителей: Арбузовское, Бекетное, Глубочанское, Крепянское, Комаревское, Песчанское, Солёное, Сухое, Токмацкое, все три временных поселения Ковриновские. В Дреславском было 763 жителя, в Кучманово — 906, в Верхне-Ломовском насчитывалось 1 157 чел., школ не имелось.

В конце XIX в. во временных поселениях ст-цы Кутейниковской насчитывалось грамотных: в Безыменском — 9 из 242 жителей, в Русском 19 из 347, Раздорском 17 из 222 . Развитие культуры оставалось лишь на уровне посиделок на завалинке. В казачьей ст-це Атаманской устроили театр, организовали любительский хор . Ни в одном населенном пункте, где проживали иногородние, учреждений культуры не было. Иногородние не могли получать медицинскую помощь наравне с казаками.

В слободе Ильинке с численностью 3,3 тыс. населения своей больницы не было, до 5 лет не доживали 30 % детей. В крестьянских слободах большая роль принадлежала волостному управлению, были свои слободские старшины. Волость решала вопросы, связанные с перераспределением налогов, судебно-полицейскими делами, через общину осуществлялась охрана общественного порядка. У иногородних не имелось никакого общественного управления. Все незначительные нарушения порядка, конфликты, возникающие между крестьянами и казаками, разбирались станичной администрацией и станичным судом. Там дела решались на основании местных обычаев и правил, принятых в казачьем быту. Среди пришлого населения было много мастеровых людей. Иногородние приносили казачьему юрту пользу, как писал современник: «Станичники не могут без них обойтись, потому что “русский и плетень огородить, русский и коваль, он же и землекоп, и портной, и плотник, овчинник, и пустовал, и чернорабочий, и торговец”...»

В Нижне-Таврическом временном поселении ст-цы Кутейниковской в 1897 г. работали: постовал, бондарь, портной, 2 модистки, 3 сапожника, 3 кузнеца, 3 плотника. К нуждам крестьян относились, как к чему-то второстепенному, равностатусными с казаками они не становились. Для орошения казачьих земель х. Шебалина (ст-ца Атаманская) угодья, прилегающие к х. Троилинскому, обнесли большим земельным валом, 2 года крестьяне по весне барахтались в воде, и в своих домах, и на улицах. Плотину они потихоньку срыли, вода пошла по своему руслу .

В связи с сословными порядками слободские хутора не подчинялись казачьим станичным Правлениям. Хутор Троилинский находился в нескольких верстах от ст-цы Атаманской. Чтобы принять участие в выборах слободского старшины, в делах налоговых, крестьянин должен был на телеге следовать еще за 60 верст — в слободу Ильинку. Первый всплеск конфронтации между казачьим и неказачьим населением пришелся на 1905–1907 гг. В х. Ванино (н/в Орловский район) в декабре 1905 г. на зимовник коннозаводчика Пишванова прибыла большая группа крестьян, которые арендовали у него землю. Они потребовали немедленного возвращения арендной платы за 3 года. Получив отказ, забрали более тысячу пудов хлеба, хранившегося в амбарах коннозаводчика . Волнения продолжались вплоть до 1907 г. Особенно опасная концентрация работников образовалась в калмыцких станицах.

Например, в ст-це Эркетинской было три семьи иногородних, рядом находились арендуемые участки, где жили 66 семей с населением 584 чел. Иногородних в юрте ст-цы Ново-Алексеевской проживало втрое больше, чем казаков, в Иловайской, Платовской — почти вдвое, в ст-це Власовской оказалось 376 хозяйств иногородних на 287 казачьих. Изменение соотношения в составе населения не в пользу казачества создавало предпосылки межсословного, социально-группового противостояния. Основной вопрос — земельный. В Задонье казаки получали большие земельные наделы.

В ст-це Атаманской приходилось на один двор всей земли по 100–150 десятин, а то и больше — до 250. В слободе Ильинке семьи крестьян довольствовалась в среднем 7 десятинами, прокормить семью на мизерном клочке земли было невозможно. В станицах Атаманской, Эркетинской приходилось по 15–20 десятин пахотной земли на одного жителя мужского пола, а в Ильинке только 0,9 десятины. Хозяйство большой казачьей семьи выглядело зажиточным или даже богатым на фоне окружающих крестьянских земельных участков.

6. Теневые стороны модернизации

В экономике задонских станиц к концу XIX в. произошли значительные перемены. В аграрном секторе региона наблюдался стремительный рост товарности сельхозпроизводства, существенно увеличилась продукция растениеводства. Крестьянское население активно интегрировалось в товарно-рыночные отношения. Существенную прибыль стали приносить ярмарки.

Слобода Мартыновка стала центром крупнейших ярмарок, длившихся по месяцу 3 раза в год. Основной оборот ярмарки в слободе Ильинке приходился от продажи скота. По отчетам в 1868 г. насчитали в обороте 3 344 головы крупного рогатого скота, 807 лошадей, овец — 3 462, всего было продано на сумму 126 029 руб. Продолжал развиваться финансовый капитал, в слободе Ильинке в 1912 г. образовалось Плетнёвское ссудо-сберегательное общество — 223 чел. Крестьяне-хозяева, жившие в слободах и слободских хуторах, могли получать кредиты в местных кооперативных учреждениях. Арендаторы такой возможности не имели. Произошли качественные изменения в социальной структуре крестьянского населения. Здесь процессы дифференциации и поляризации отдельных категорий происходили быстрее, чем в казачьих обществах.

В среде коренного крестьянства появились зажиточные и средние собственники, конкурирующие с казачьими хозяйствами. Количественно выросла группа состоятельных хозяев. Со временем вид слободских населенных пунктов изменился, возникли новшества в устройстве жизни, у зажиточных крестьян появились деревянные дома, примитивные базы стали заменять конюшни, крытые навесные сараи, на усадьбах высадили сады. Были крестьяне, имевшие одного годового, или по нескольку сезонных рабочих. Некоторые собственники стали внедрять передовые методы ведения хозяйства: возделывать новые сорта зерновых культур, усовершенствовать технологию обмолота пшеницы. Процесс технической оснащенности сдвинулся с места в 1907–1914 гг. Паровые молотилки постепенно вытесняли каменные молотильные катки, косарей заменяли сенокосилки и жнеи. В ст-це Батлаевской в 1907 г. имелся следующий сельхозинвентарь : Казаки Иногородние Плугов 74 53 Плугов Буккера 128 248 Косилок 97 73 Борон 203 492 Сеялок 6 16 Паровых молотилок - 2 Жней - 5 Наличие большего количества инвентаря показывает, что, несмотря на отсутствие своих участков, иногородние, проживавшие во временных поселениях, занимались земледелием интенсивнее. Стал проявлять себя «теневой» земельный рынок. Появился контингент скупщиков, откупавших войсковые участки для перепродажи земледельцам-крестьянам на тяжелых условиях. Они приобретали паевую землю по 2–3 руб. за десятину, в аренду поселенцам сдавали за 10–12 руб. Скупщик получал деньги у субарендаторов, не прилагая при этом никаких усилий.

В ст-це Эркетинской было 2–3 перекупщика, которые приобретали до 100 десятин земли по 1–2 руб. за десятину, а перепродавали по 2–3 руб. Иногородним приходилось соглашаться на все условия, так как они рисковали совсем остаться без земли. Положение отягощалось тем, что арендованные участки крестьяне возделывали много лет, они обзавелись хозяйством, инвентарем. Поиск более сносных условий аренды означал разорение. Все чаще и чаще стали раздаваться тревожные звонки. Вновь освоенные пахотные площади с каждым годом увеличивались, однако подвергались распашке без отдыха, что вместе с отсутствием удобрений приводило к выпахиванию земель. Эффективность использования почвы снижалась.

Экономическая комиссия отмечала, что в ст-це Батлаевской вследствие непрерывных 30-летних посевов однородных злаковых хлебов на одном и том же месте, в урочищах на балке Сухая Ряска, Лысый курган почва истощена, урожаи понижаются . Развитие животноводства стало буксовать, экстенсивное ведение скотоводства себя исчерпало. Социально-экономические условия менялись, а система землепользования и землевладения подвергалась минимальной трансформации. Большая часть земельного фонда не подлежала отчуждению. Вхождения новой миграционной массы в политическое и социальное пространство региона не произошло. Взаимные отношения между казачьим и крестьянским населением были, как минимум, натянутыми. Такое положение дел сказалось драматичным образом на дальнейшем развитии событий. Юртовые населенные пункты, сплошь заселенные крестьянами и иногородними, превратились к 1917 г. в пороховую бочку, что и привело в будущем к разделению на противоборствующие стороны.

7. Итоги

В Задонье крестьяне и иногородние осуществили значительный вклад в освоение и развитие региона. Крестьянское население являлось одной из основных производительных категорий. Предки крестьян, так же, как и казаки, проживали на землях региона полтора столетия, считали себя коренными жителями. Они воспринимали казачье землепользование крайне несправедливым. При одинаковых усилиях по объему и по качеству затраченного труда прибыли разнились в десятки раз.

Малоземелье крестьян и система аренды земли стопорили развитие экономики региона. Назревали проблемы, которые не были решены: — преобразование арендной системы земледелия, — дополнительное наделение землей малоземельных крестьян, а также иногородних, — возникновение межсословной напряженности, вызванной диспропорцией земельной обеспеченности крестьянского и казачьего населения.

Незадолго до 1917 г. народный учитель Е.П. Савельев спрашивал: «Придет ли когда конец этому ненормальному положению кормильца русской земли, честного труженика земледельца-крестьянина?» Ответ на этот вопрос прозвучал через 2 года. В.А.Дронов, село Дубовское