Главная Общество Рассказы подводника (23) - "Анадырский лиман"

Рассказы подводника (23) - "Анадырский лиман"

«Четыре года рыскал наш Корсар,

В боях и штормах не поблекло наше знамя.

Мы научились штопать паруса,

И затыкать пробоины телами»

В.Высоцкий

Прошли Беринговский. Перед нами Анадырский лиман. Ночь. Всполохи северного сияния. Какой раз уже вижу и каждый раз игра света, его волны, переливы, вызывают восхищение красотой и мистикой. Под утро вошли в разряженный лед, вынесло из реки Анадырь. Льдины метров по 10 в диаметре и толщиной до 2 метров. Начали фигурное вождение, рулем и винтами с ВРШ, управляемость судна замечательная. Вот мы и пытаемся провести корабль, направляя форштевень в пространство между льдинами. Тяжелый лед и «Глубомеру» достается, время от времени не успеваем нос поставить в расщелину между льдами, и тогда корпус «Глубомера» трясет мелкой противной дрожью после удара о льдину. Гидрографические суда этого класса польской постройки просты и надежны. «Глубомеру» было уже далеко за 40 лет, с дважды просроченным доковым ремонтом он был еще довольно крепок. Удачный проект корабля, люди его любили и берегли, механики замечательные. На судне стармех Скрипник Сергей Васильевич, капитан 2 ранга в отставке, флагманским ЭМС бригады был. Анатолий Петрович второй механик, маленький, коренастый, очень добрый и порядочный человек. Как-то вечером едет он в автобусе с работы. На остановке детина под градусом лет тридцати пяти заходит. Таким недоумкам обычно скучно, да и «удаль» свою тупую показать хочется. А тут перед ним мужиченка, маленький, кругленький, ему тогда уже за шесть десятков перевалило. Детина сразу навалился на нашего Петровича, очки сорвал, дергает за воротник, матерится. Пассажиры в автобусе, как и принято в 90-ые годы, да и сейчас зачастую, молчат, отворачиваются. Детина уже руками махать начал, некому гада остановить. Как это все обидно и унизительно, ты старый, маленький, и тебя такая скотина треплет. Нашел наш Петрович какую-то ручку в кармане, махнул ею и попал к несчастью этому дурню в сонную артерию. Захрипел, простился с жизнью верзила, а Петровича на три года в тюрьму. Да, от сумы и тюрьмы не зарекайся.

Люди на судне хорошие работящие, и Глубомер наш был всегда в строю. В дивизионе гидрографических судов он больше всех находился в море и занимался делом необходимым флоту.

Продираясь между льдинами, вполне благополучно дошли до «Русской кошки», вот от нее мы обычно и начинаем ставить буи вплоть до «Американской кошки». Почему такие названия? Кошка - узкая песчаная полоса берега, выступающая далеко в лиман или в реку, отгораживающая большую водную акваторию. А вот почему Русская или Американская мне тогда никто не ответил.

На «Русской кошке» маячники, мы им должны груз передать, другую работу выполнить. Стали на якорь. Я, Володя Черный, Леха Копылов в баркас - на охоту, любили мы это дело. Зашли за мыс, а там черно: уток, гусей. Азарт сказался, и мы за полчаса настреляли, каждому на судне досталось по птице. Наверное, кто-нибудь скажет варвары. Согласен. Сейчас у меня возле дома заяц бегает, утки садятся, даже мысли нет пострелять. Во-первых, с возрастом жизнь начинаешь ценить любой твари земной. Во-вторых, время тогда было трудное, в море уходили консервы, макароны, крупа. Работа тяжелая, поэтому экипаж рад был дарам природы. Как-то уже в декабре мы зашли в залив Корф, продуктов уже не оставалось, мука, да макароны. Стали на якорь, ветром на нас льды гонит на них нерпы нежатся. Двух штук я тогда добыл, праздник на судне устроили. В Провидении, в бухте Комсомольской белолобого гуся подстрелил. Ох, и красавец, огромный, оперенье светло-голубого цвета и белая голова. Когда на судно привез, у людей глаза заискрились на красоту такую. Ева Пименовна: «Ах, как гусь хорош, как раз к Новому году». Не мог я обидеть экипаж. Отдал гуся женщинам нашим, на весь экипаж готовьте. А сам на баркас за «розовым фламинго», это мы так водку американскую прозвали. Ее там завались было. Хорош гусь получился.

С утра выгрузка, ремонт на берегу техники нашими специалистами. Обычная работа. На другое утро снялись с якоря пошли в Анадырь. Стоит городок на круглой сопке, где устье реки Анадырь в лиман вливается. Течение, буруны. Мы стали на якорь, сопкой прикрывшись, здесь тише и безопасней. Анадырь - столица Чукотки, хотя раньше Магадан был областным городом.

На судне надоедает, да и новое, новых людей посмотреть хочется. Капитан наш он уже в возрасте был лет 67, пожалуй, поэтому ему было лучше на судне, чем бегать по сопкам. А мы с механиком и рады. Баркас на воду и вот мы уже на грешной земле, славной земле чукотской. Городок километра два на два, но ухоженный, чистый, хотя всего две улицы. Одна улица, на ней все здания огромные, больницы, милиция и другие областные заведения, людей возле них не видать, наверное, все здоровые были и делами заняты. Вторая улица торговая, магазинчики, ресторанчики, кафешки, а по сторонам от этих улиц дома жилые на курьих ножках. Подвалов нет, цокольных помещений нет, на сваях стоят, под домами ходить можно, машины парковать, кстати, Собянину в Москву идею подкинуть. Машин, правда, нет в городе, так одна, две проедут. В Анадыре хорошая машина, ГТСка. Вот на ней можно ехать в тундру, а по городу идти-то из конца в конец не более 20 минут. Цены кошмарные, в Петропавловске капуста 16 рублей, в Анадыре 30, это в 1998 году и нет ее родимой, как нет картошки, лука, морковки, а про другое и говорить нечего. Труднехонько живут люди. Из поселков в тридцать домов только два: Беринговский и Провидение, остальные по берегам океана и реки Анадырь мелкие деревушки. Край огромный, а людей нет. Кто есть и те мечтают уехать, а как деньги нужны и куда, кто их ждет.

В местной гидрографии напарились, расслабились с механиком, к вечеру на борт.

Коммерсанты на нашем судне привезли картошку да капусту, город обрадовался. Выгрузка идет, катера, баржи снуют. Мы тоже свою лепту вложили. Коммерсанты контейнеров нагрузили, трюма забили продуктами, в любую щель натолкали. Экипажу, конечно, за нашу работу по погрузке, разгрузке ни копейки, ну и мы не лыком шиты. От рубки выстроили мы контейнеры буквой «П», получился большой колодец, ветрам и волнам открытый. Нагрузили в этот колодец своей капусты, пока шли она ветром соленым, морской водой омывалась. Капуста сверкает, качаны хрустят. К нам коммерсанты местные, сдали им. А предприниматели, что на судне везли, контейнеры, трюма открывают, а оттуда вонь, слизь, сгнила капуста. Нельзя обижать экипаж, мы - профессионалы.

Водолазный осмотр.

После выгрузки перешли на 12 пирс. Это место такое, откуда должны технику дивизии грузить на корабли и затем с Анадыря в Петропавловск. Мы же все армию сокращаем. Вот нам и поставили задачу обследовать пирс водолазом и дать заключение по его осмотру и даже водолаза дали, молодой, приятный парень. А пирс этот двенадцатый стоит как раз напротив горла реки Анадырь и вся мощь ее течения бьет под углом 30-40 градусов в него и несется вода со скоростью 5-10 узлов в зависимости от прилива. Сам пирс огромный, глубина метров 12 и его место напротив течения заставляет местных животных вплотную к пирсу идти. Нет, не из-за течения, а из-за кеты. Как раз кета на нерест шла плотным слоем, руку подставишь, бьется в нее, самое рыбное место, рыба здесь угол пирса огибает. Вот за этой рыбкой и идут животные морские белухи огромные и тюлени пятнистые, фыркают, хватают рыбины возле самого борта.

Ну что Серега, водолазу говорю, давай полезай в воду, они тебя там встретят, приласкают, главное скажи, где ловить тебя потом будем. У Сереги глаза квадратные, улыбка растерянная, не поймет, шутим мы или как?

Коротко объясню, в такой обстановке не один водолаз в воду не пойдет, да и делать там нечего, все равно видимость ноль, так только стенку причальную местами пощупать. Кроме того, второй водолаз для страховки нужен, есть у нас нештатные водолазы, так это нештатные и лет этому нештатному к шестидесяти катит. Я как-то по молодости буй аварийный в море ловил, чуть не задохнулся, так мне тридцать было, спортивный был. Ну как скомандовали, так и выполнять будем. Для начала, как на атомоходах учили, все в журнал судовой записали аккуратно и очень подробно. Предложения свои занесли, вопросы поставили.

На другой день командира базы, теперь это база вместо дивизии стала, озадачили, как зверей отгонять будем? Командир базы полковник, мужик лихой, решение быстро нашел. Установил пулемет, взрывпакеты притащили, бойцов поставил стрелять и пакеты бросать. Ни каких он ни зеленых, ни оранжевых не боялся, а что край дикий, не пуганный. Попробовали, ну что пулемет стреляет, пакеты взрываются. После взрыва белухи в рассыпную, а потом опять к борту. Если с периодом минут пять взрывать, то отходят белухи. Опять мы Серегу, ничего Сергей, «ухи» ватой заложишь, можешь работать. Он только испуганно улыбается. На другой день назначили погружение, пирс будем обследовать. Одели Сергея в скафандр водолазный по грудь, чтобы не задохнулся в нем, без шлема дышать то легче. Трап водолазный за борт опустили. На него Серегу посадили, расписался он в инструктаже, все чин по чину. Ты Сергей ступни то в воду опусти и, главное, в воду не свались. На всякий случай шкертом его к кнехту привязали. Начали водолазный осмотр, а что, какое приказание, такая и работа. Потом неувязка получилась, но уже не с нами. Наше начальство восхитившись нашим подвигом, потом в б.Березовой аппарат подводный спасательный на дно морское загнало, кабеля распутывать, тоже без страховки и соответствующего обеспечения. Запутались там бедолаги. Пришлось с Англии далекой аппарат-беспилотник вызывать. Порезали им все кабеля, всплыли горемыки. Но мы-то не знали тогда, что они наш опыт перенимать будут в прямом смысле. Работаем, пирс изучаем, водолаз сидит, контора пишет - журнал судовой ведет. Начали, закончили, даже пару раз запутались, но ничего смотрим. А экипаж наш тем временем кету таскает, шкерим, солим, икру грохочем. Пакеты взрываем подальше от рыбы, чтобы животных не пугать и не гробить. Им-то за что страдать? Дней пять работали. Акт составлять надо, поскольку я могу слова в предложения складывать, акт писать мне пришлось. Пишу все, как положено, осмотрели - видимость ноль, течение сбивает, пирс обследован методом ощупывания. Разломов, торчащих, выступающих предметов не обнаружено. Ну, а по акту умники пусть решение принимают. Потом водолазу премия, капитану подарки, а мне скромному пахарю моря опять ничего. Нет, потом лет через пять удочкой навагу промышляю на Рябиковке, молодежь понаехала, водку пьют, веселятся. Думаю, пора удочки сматывать, нехорошая слава идет об этих местах. Вдруг водолаз Серега: «Василич!». Слезы благодарности, рассказы. С тех пор я там стал уважаемым человеком. Ну, это потом. А сегодня мы отработали. К нам начальство Анадырьское, предприниматели местные изумившись делами нашими с просьбами на обследование портовых причалов, судов разных. Деньги предлагают, работайте. У Сергея глаза загорелись, пойдем, заработаем. Не Серега, хорошего - помаленьку.

Постановка буев на фарватере.

Закончили погрузку буев, на борт принимаем 12 штук и идем на постановку, сначала в лиман, потом в реку. По мере необходимости нам подвозят остальные буи. В лимане 12 буев ставим и 18 в низовьях реки. Буи большие морские, якорь-цепи 40-80 метров в зависимости от глубины места постановки, двухтонные якоря. Опасная работа, рот разинул - тебя и размазало. Но команда отработана, без суеты, без лишних разговоров, каждый дело свое толково знает и исполняет. Сначала якорь-цепь по борту в длину аккуратно выкладываем, затем буи выводим за борт на воду и привязываем их к борту, к двери фальш-борта якорь кладем, якорь-цепь с буем и якорем соединяем. На гак крана навешиваем глаголь-гак и соединяем с якорем. Краном выводим за борт. Убираем людей, боцман выдергивает стопор, якорь летит в воду, за ним якорь-цепь с грохотом стремительно разматывается с палубы , иногда якорь-цепь подлетает вверх, как живая. Не дай бог кому сунуться к ней, сметет, изжует, уничтожит. Все буй поставлен, пора к следующему. Опять нужно точно определить место постановки буя, да и сами идем четко по створам, на градус промазал и ты уже на мели, фарватер очень узкий, поэтому работаем со створами очень внимательно. Пошел второй буй. Вот такая наша морская работа. Отработали в лимане, идем в реку, там ставим. Цепи, буи, якоря за день наворочаешь, к вечеру устаем. Так несколько дней. Но ставить еще не работа, вот когда с окончанием навигации снимаем, вот это работенка! Холод, лед, мало что натаскаешься, так еще процесс снятия буя в десятки раз опаснее. Здесь много от умения капитана управлять, держать на месте судно. Только краном зацепишь буй, а судно вперед или назад пошло, в сторону отклонилось, якорь цепь в струну, буй со стрелой крана за собой тянет. Бежим в разные стороны, прячемся. Вопрос куда бежать у нас отработан, и каждый знает, где ему упасть, вот только не знаем точно, достанет, нет. За три года ни одного несчастного случая. Умели работать и прятаться. Один раз сели на мель. Я на пять секунд раньше начал поворот на створы очередные и уже пятками почувствовал, сейчас коснемся грунта. Корпус мягко вошел в глинистое дно, но был я уже готов, винтами назад отработал, на руль команду дал, какой курс держать. Сползли почти сразу же. А до нас ГС-44 залез на меляку, несколько суток ковырялся, при отливе раскорячился на левый борт, градусов на 30.

Рыбина

У самой «американской кошки» закончили постановку последнего буя. Теперь у нас двое суток, как при захвате города, капитан нам давал на разбой. Наш разбой заключался в рыбалке на этой косе. Славная была там рыбалка. Мы с Черным на баркас с собой лодку резиновую, сетку и с ночевкой. Все у нас как у заправских рыбаков отработано было. Чайничек, котелок со всеми причиндалами. Вот мы и развлекались. Днем к нам стармех присоединялся, хотя, не очень-то он любил это дело. Палатку поставили, сети выставили.

На утро пошли сетки проверять, несколько чиров сняли. Я сеть тяну, тяжело, вода прозрачная, вниз глянул, а там рыбина, что столб, и видно, что только мордой зацепилась, зубами запуталась. Отошел я немного, стал низа выбирать, чтобы типа мешка сетью рыбину поднять. Добрался до нее, завернул ее в сеть, стал наверх поднимать. Рыбина - нельма огромная, за ночь видать задохнулась, сопротивления не оказывает. Поднял я ее на поверхность, мозгов не хватило, надо бы к берегу ее буксировать, а потом разом и выдернуть. Нет, потянул я ее в резинку нашу, только она через борт перевалила, выпутал ее, успел сеть отбросить, как ударит, мы оба с Черным за борт, вода ледяная, но разве бросишь рыбину, она в лодке во всю длину бьется, лодка ходуном ходит. Мы в сапогах, воды набралось, ко дну тянет, зацепились руками за лодку к берегу гребем, до берега метров 40. Вода тело обожгла, но холода как бы и не чувствовал, азарт, такую рыбину людям показать. Черный замерз, судорога ноги ему свело, он от боли воет. Держись, сам поближе к нему, чтобы если отпустит лодку его подхватить. Тут уж не до рыбины, гребу сколько силенок хватает, берег медленно, но приближается, но сносит нас на конец косы, если проскочим ее все конец, не выплывем. Лодку не бросишь, сразу утонем, рыбину не выкинешь, громадная и бьется так, держаться не возможно. Мы слабеть начали, на лодку все больше ложимся, берега уже и не видно, за спиной он, по другому берегу ориентируюсь куда грести. В голове мысли путаются. Тут рыбина подскочила и на наш борт упала всем своим стокилограммовым телом. Она, мы на одном борту, вмиг лодка перевернулась, рыбина через нас в воду, мы ко дну. Шея тянет голову наверх, за жизнь цепляется. Пузыри пускаю, на дно иду и тут к счастью дно ногами нащупал. Оттолкнулся, голова на поверхности, воздуха хватанул и опять вниз. Когда-то еще пацаном я так в Аскизе старицу переныривал, благо она неширокая была. Так и тут раза три оттолкнулся, и я выплыл, по грудь в воде. Где Черный? Рядом бултыхается, он ростом повыше, ему проще оказалось, и судорога не помешала. Вылезли на берег, хорошо палатку при ней костер поставили. Одежду поснимали, в одеяла, что на ночь брали, завернулись. Спирт с собой был, растерли друг друга, но тратили бережливо, остальное внутрь. В голове зашумело, кровь тепло погнала, хохотать друг над другом стали. Как обычно, после стресса, люди веселятся. Хорошо, что опыт у нас природный, работая с сеткой, одежду одевали без пуговиц и крючков, зацепишься за сетку, не выберешься. А здесь еще и течение помогло, хоть небольшое, но от сетки отнесло. В общем выплыли. Часа четыре просидели у костра, солнце нам на радость встало, на севере ночи короткие, подсушили одежду, тут и баркас к нам, очередные любители рыбной ловли на сига. Очень он здесь хорошо на удочку берет. С баркаса начали сетку выбирать, выбираю за две тетивы, а вдруг… Сетка у нас хорошая японская, дрифтерная, перебрать после наших ныряний нужно. К концу сетки почти подошли, где рыбина была, опять тяну, тяжело. Вот вам и вдруг, рыбина наша на месте, запуталась основательно. На борт втроем поднимали. На Глубомер принесли – восторг! Потом строганину с нельмы сделали. Вкусно.

Еще сутки порыбачили, чиров, хариузов, щук больших наловили, а потом кета пошла, всю рыбалку нам перебила, сетку забивает. Когда идет кета это уже не рыбалка. Снялись с якоря, пора и домой. Работу выполнили быстро и удачно.

Бухта Провидения — бухта в Анадырском заливе Берингова моря, у юго-восточного берега Чукотского полуострова.

Хорошо - это когда хорошо. Как говорили классики: «Жизнь хороша и жить хорошо, а хорошо жить еще лучше». У нас еще лучше не получилось. На очередном сеансе связи нам ставят задачу идти в Провидение замеры для подхода десантных кораблей сделать, и на обратном пути со склада ГСМ забрать бочки с маслом, антифризом еще с чем-то. Там тоже идет сокращение наших славных вооруженных сил. Уже, будучи в Провидении, по разговорам с офицерами части узнал, что аж в 1937 году образовалась данная часть, и была она предназначена для нанесения превентивного удара и захвата плацдарма для развертывания наших войск на территории США, где расстояние до американцев составляло через Берингов пролив 40 километров. Мало того, там даже шахты построили для запуска баллистических ракет, потом они были убраны еще при Никсоне.

Приказ есть приказ, как в песне, «спасибо Россия, что выбрала нас». Забункеровали нас топливом, запасы воды пополнили и в путь на Провидение, какое оно? Идти-то недалеко, сутки, через залив Креста. Ночь, я на вахте, со мной Леша, сынок Евы Пименовны, они всей семьей в море ходят, она завпрод, муж боцман и Лешка- пацан с 14 лет, как лето, рулевым на «Глубомере», но сейчас он уже взрослый, шестнадцать исполнилось. Вот он со мной на рулях и стоял. В заливе Креста, вроде и волны не было, навалилась на меня и Лешку морская болезнь, хотя на это дело крепок я. А тут, то я, то Лешка на крыло мостика бегаем, изматывает. Часа два до конца вахты осталось. Лешка взмолился: «Смените меня, всего выворачивает, не могу». «Лешка, я тоже также как и ты бегаю на крыло, ты, конечно, можешь смениться, только стыдно потом будет, что не смог, не хватило, иди меняйся». Остался Лешка на вахте, до конца мы с ним ни слова. Замена пришла, я – Лешке: «Ну вот, ты и мужиком состоялся, первая твоя трудность и ты выстоял». Лешка потом морским офицером стал

За кормой залив Креста, мы на входе в бухту Провидения с востока -мыс Лысая Голова, с запада - мыс Лесовского. Открыта русской экспедицией Курбата Иванова в 1660 году и забыта на 200 лет. В 1848 году британский корабль «Пловер» под командованием отважного капитана Томаса Мура попал в жестокий шторм, оборваны паруса, поломаны мачты, в трюме течь и вдруг бухта, где они смогли перезимовать, отремонтировать корабль. В честь своего спасения и первой успешной зимовки в районе Берингова моря он дал название бухте — Провидение. Еще на входе он воскликнул: «Провидение спасло нас!». Потом бухта являлась популярным местом встреч, зимовок и промысла для китобоев и купцов в XIX и начале XX века.

Бухта Провидения узкая и длинная около 30 километров, со всех сторон крутые берега и черные сопки, ни деревца, ни травинки, одни камни, скатывающие со склонов. С правой стороны берег, длинная, ровная полоса у подножья мрачных сопок, на ней каким-то образом находится пассажирский самолет. Наверное, когда-то совершил там вынужденную посадку, потому как с судна кажется, что фюзеляж цел. Грустное зрелище и мозг начинает рисовать картины случившегося. Да и вид самой бухты вызывает гнетущее впечатление. Ладно, не до сантиментов, рулить надо, корабль вести. Нам вправо, пора ворочать, бухта Комсомольская (гавань Эмма), вот там и есть поселок Провидение, а на другой стороне бухты - Урелики. Бухта Комсомольская слева по борту встретила нас высоким мысом Пузина, мозг его как сфотографировал, черная высокая скала и на две трети ее высоты, непонятным образом приютилось местное кладбище. Кресты белые как кости. Холодно, неуютно, страшно, одиноко. Прошли вход. Слева поселок Провидения, одна, в отдельных местах две улицы, дома в три, четыре ряда вдоль дороги, под сопкой. С сопки камни в 20 метрах от домов остановились. И вся это благодать на 2-3 километра вдоль бухты тянется. Когда мы пришли, запустение, все погибало, а в Советское время арктический морской порт. Здесь после перехода Северного Ледовитого океана, отдыхали корабли, атомные подводные лодки пополняли запасы, производили мелкий ремонт. На единственной улице бурлила жизнь, отважные капитаны кораблей, молодые и бесшабашные лейтенанты-атомоходчики, красивые женщины. Великолепное снабжение, люди получали хорошие зарплаты, одевались по последней французской моде. Звероферма, песца выращивали, меховая фабрика. Мастера за ночь шили шубы песцовые мореманам для любимых женщин. Разорили. Пришли злобные хищники в 90-ые, загубили северный морской путь, угробили арктические морские порты, потеряли людей. Сейчас надо восстанавливать, здесь нефть, газ, могущество, будущее России. Не хочу рассказ портить.

Стали на якорь, баркас на воду, в Урелики, к воякам местным. Кто видел фильм «Анкор, еще Анкор», примерно так жилище военных представляло, но это где-то в стороне, в середине поселка 2-х этажный домик, штаб, а вокруг, лачуги, сараи и пустошь. Дальше сопка-Гора шамана. Встретились с местным начальством, договорились, когда и где промеры будем делать. А что когда - завтра, послезавтра десантные корабли подходят, место погрузки им готовить. Поэтому с утра в бухту Славянка, стали на якорь, катер спустили, глубины меряем. Я на берег вышел, травинки какие-то сантиметров по пять растут, солнышко. Мужики местные, ну вот и лето пришло, и главное, на воскресенье выпало. Да это был первый и последний день, когда мы видели солнце в этих краях, ненастье.

На следующий день пришли десантные корабли, мы обеспечили их безопасную постановку к берегу, и началась погрузка техники, но мы к этой работе не имели ни какого дела. Наша задача побыстрее забить трюма и палубу бочками и домой. На следующий день начали погрузку, спустили свой летучий баркас, понтон резиновый и давай таскать эти бочки на судно, по 24 четыре бочки возили, рекорд, день отработали, всю ночь продолжали, к утру погрузку закончили. Капитан Борис Сергеевич, но я его буду называть Кук, во первых так веселее пишется, во вторых звучит героически, а в третьих фамилия у него Кукарев, старый, опытный в морских делах моряк, он сразу чего-то там сообразил, а может знал, но это вряд ли, мне бы он сказал. Когда я собрался ночью грузить, мне Кук сказал, брось ты, не спеши, но мы хотели домой, по дороге я про хорошую работу договорился, в Оссоре нас ждали. Хотя охота утиная в бухте была блистательная, я столько уток настрелял, с гагачьего пуха можно было перину набить. гуся белолобого добыл, на воде сидел, я его с карабина снял.

С утра - выход, только не домой, а в Анадырь, ну в Анадырь, так в Анадырь. Пришли в Анадырь, выгрузились, нас опять в Провидение, еще рейсик. В Провидении мы опять по-стахановски, ночью ветер поднялся, он всегда там был, но тут сорвался метров 30 в сек. А мы как раз на базе только что погрузку закончили на понтон эти бочки. Пошли, людей с понтона на баркас убрал, дошли, не сдуло. Потом опять рейс и опять, поняли, что надувают нас, обманывают. Сказали бы ваша задача от забора и до конца. Мы бы и работали спокойно, жилы не рвали, а то двухсменку устроили, я - ночью, второй помощник днем возим эти бочки. Как то ночью отработал, днем меня Кук будет, смотри, второй помощник на мель сел, иди выручай. Я всегда работал на рабочем баркасе, он открытый, легкий, маневренный, мы с Лехой Копыловым такие волны перелетали, скалы перемахивали, да открытый, но этим и хорош, да волна, брызги, ветер в лицо, а как моряку без этого. А помощники, те любили катер, там каютка, крыша над головой, причем тяжелая, парусность большая. Вот на нем наш Саша бочки возил, тепло, без ветра, да еще для уюта на грудь принял. Рулил, рулил и на косу наехал, и нет, чтобы остановиться, а он газу до отказа и пока не заглох, елозил по дну. Подошел я к нему на баркасе своем, людей снял, попробовал покачать с борта на борт катер, не шелохнется. Повезло, что во время отлива заскочил, а так бы на полдня работы. Куку доложил, что до прилива подождем. Я на ночь грузить бочки пошел, Кук мне смотри за помощниками, по-моему загуляют, рассказывать начал, про пузыри в компасах, смотри за ними. Я глаза пучу, не пойму, о чем он. На лодках прослужил, при чем пузыри? Да и некогда грузиться надо, в Оссоре нас люди ждут. А вот сейчас загадка: «Чем морской компАс от кОмпаса отличается»? Ударением это понятно. А еще градусами. Сухопутный народ вскинется, да как, что там 360, что здесь 360, некоторые компас в руки возьмут, проверятся. Так вот морской компАс в сердце своем жидкость имеет поддерживающую, спиртосодержащую и градусы в зависимости от жадности специалиста, который компАс готовил, но не менее 40 градусов. А сухопутный кОмпас, чтобы много не говорить на сухую работает. Вот и я думаю, о каких пузырях Кук говорит? Загрузился, привел понтон, пока разгрузка, штурманскую проверил. КомпАсы на столе лежат, зачем их вытащили? Маленький вроде нормальный, пузырей нет. Взял второй, пузырей нет, а сам чувствительный элемент вроде дохлой курицы, крылья раскидал, перекосился, но пузырей нет и жидкости нет. Видать в свое время где-то не доучился или настолько непонятно мне было. Я ни сейчас, ни тогда не могу ничего сказать. Ну не было такого на лодках, чтобы из компАса кто-то спирт выпивал. Тут народ закричал, меня за бочками. Сходили, привезли бочки, я в штурманскую, штурмана лыка не вяжут, а на столе как дохлая курица распластался и второй компАс.

От работы такой, народ возмущаться начал, крановщик про рабочий день вспомнил. Я на кран, сам начал работать, во мне, кстати, толковый крановщик пропал. Всегда как время есть я любил на кране. Но тут фортуна повернулась к нам со всей своей любовью, а ко мне боком. Грузил, я грузил эти бочки и вдруг стрела на подъем перестала работать. Гаком все нормально, стрела поворачивается, но подниматься не может, осталась в опущенном состоянии. С одной стороны ура, теперь уж домой, с другой стороны на меня Куку по радио, это он, т.е. я специально. Придете, разберемся. А разбирайтесь!

Ремонт крана затеяли, мы с механиком на баркас и на смотрины, того чего еще не видели. Музей в Провидении местный, мы туда, воскресенье, не пускают, выходной. Мы с Василичем этого «фламинго розового» сбегали купили, конфет. Опять в музей. Мужик не выдержал, пустил нас. Музей чистый, красивый. Два экспоната замечательные запомнились. Помните Синильгу в «Угрюм-реке», вот и тут такая, амулеты ее, сам их вид впечатляет, холодок по нервам, чувствуешь непонятное что-то далекое, вечное, когда смотришь на хозяйство шаманки. Не надо над этим шутить, не советую. Пока мы работали в Провидении, вояки местные ракеты свои градовские в связи с сокращением в сопку всаживали. Местные шаманы в администрацию ходили, нельзя тревожить сопку, она у нас называется сопка Шамана. Но где там тупость и неуважение к вере других людей превалирует, не слышат других. За это заплатили. Второй экспонат чум эскимосский, достали мы свои припасы и так уютно втроем посидели, про быт чукотский, жизнь местную поговорили. Как дома побывали.

Кран отремонтировать не получается, пора домой. Нам администрация местная с просьбой, мы уже с ними друзьями стали - сколько шашлыков съедено, пернатых (розовых фламинго-водка) выпито, они нам довезите в Сиреники, деревня по пути нам, продукты, запчасти. Да запросто, а Кука уломаем.

Вперед на Сиреники, в переводе «Гора рогов». Идти часа три. Вот они перед нами. На якорь не станешь, глубина, в дрейфе. Баркас на воду, мы с Лехой Капыловым в него. Единственное место, куда можно подойти, волной и ветрами вылизано как пирс береговая черта. Ткнулись мы в нее, я на берег. Вдоль этой черты пацанята в шеренгу выстроились. Я со всей серьезностью своего прибытия вдоль строя прошел, со всеми за руку поздоровался, последний по росту и возрасту, головенку отвернул, дескать не дорос до рукопожатия. Тем не менее, я со всем уважением с ним поздоровался, ему и первые вопросы. «Взрослые мужики где»? Да вот они, показали на сарай, метров в ста. Глянул точно сидят человек шесть. «А чего они делают?» - спрашиваю. «Как чего, - мне отвечают -китов считают», здесь у мыса Сиреники идет миграция серых китов. Показали, точно от мыса три фонтана видно. Это им академия наук такое задание выдала, деньги какие-то платят. Деревня Сиреники прилепилась у мыса, несколько домов, раньше был зверосовхоз, песца разводили, теперь все разрушено, грустно смотреть. К нам народ местный идет, впереди начальник погранзаставы, пацан, а суровости и важности... Объяснились, отдали им передачи с Провидения. Пора.

Дошли до Беренговского, опять нам задание дизель загрузить на борт, а чем грузить. Судно на неделе должно подойти, оно вам и закинет дизель. Собрал я мужиков толковых, давайте загрузим, ведь можно и с опущенной стрелой, на концах подтянем. Так и загрузили. Добро домой Кук просит, с гидрографии вопли, как, почему, кран работает, вы обманули, угрозы. Домой пришли, нас комиссия встречает, к крану кинулись. От срока службы, от работы, что-то там полетело, запчастей для этого нет. Ремонт крана занял два месяца. А за нашу ударную работу Куку премию дали, а мне скромному пахарю моря, опять ничего, кроме злобных, недоверчивых взглядов, правда, начальник склада ГСМ нам, кто работал, выделил несколько бочек антифриза. Пока шли, мы им нашли применение. Спросите про злобные и недоверчивые взгляды, а как же. Мы столько нужных дел сделали, на обратном пути пять посудин комариного флота в Питер притащили, пассажиров привезли, вот они и волнуются. Как в Оссоре дождались нас, большая и интересная работа для настоящих моряков и профессионалов, но про это с вашего разрешения в следующем рассказе.

Я с большим удовольствием и любовью вспоминаю наши походы. Мы на «Глубомере» могли делать такое, за что никто даже мысли не допустит браться. А какая рыбалка, охота, красоты Камчатки. Как жаль, что очень мало фотографировал, это были бы уникальные снимки. Но невозможно сражаться с волной или другой какой работой заниматься и фотографировать, да и не знал я тогда, что попробую об этом написать.

Честь имею.

Ветеран подводного флота России, капитан 1 ранга Ю.Сувалов

***********************************************************************************************

фотографии из альбома Юрия Сувалова

и различных источников инета:

http://www.fototerra.ru/Russia/Anadyr/Jacker-a-6259.html

 http://www.photosight.ru/photos/4460093/

 http://provideniya.ru/photoalbum/village/village_index_01.files/p0000079.jpg.htm

 http://www.skyscrapercity.com/showthread.php?t=1246877

 http://www.anadyr.org/album_ph…

 http://tools.t30p.ru/?http%3A%2F%2Fcommunity.livejournal.com%2Frusskij_sever%2F887839.html%23

 http://verba1501.dreamwidth.org/349218.html