Главная По краю Донскому Рассказы подводника - "Курсанты"

Рассказы подводника - "Курсанты"

«Останемся верны мы всем своим друзьям,

С кем были сведены мы по пути к морям,

С кем в первый свой поход стояли по ночам

На вахте, а на борт садились чайки к нам.

И у чужой земли, чужие корабли,

Биноклями скользили по бортам».

Экзамены сдал, зачислен на 3-ий факультет Тихоокеанского высшего военно-морского училища им. С.О. Макарова, начальник училища - герой Советского Союза адмирал Стариков. В Великую Отечественную войну воевал на Северном флоте, командир лодки. Помните фильм «Командир счастливой щуки» через сети прыгали, это - Стариков.

3-ий минно-торпедный факультет, минеров готовит, а я и мои товарищи по роте в подводники попали. Скажу сразу, с первого курса каждый из нас мечтал служить только на подводных лодках, на атомных подводных лодках. Как-то из мухи слона кроили с армейскими спорил. Кто и почему в военное училище пошел. В общем каждый в армии по-разному. У нас все было по другому, моряками, летчиками, ВДВ - это по зову сердца. Мы и сами еще до конца не понимали, почему выбрали такую профессию, но с первого курса гордились, что мы будущие моряки-подводники. Хотя судьба уже каждому уготовила свой путь. Не каждый сможет закончить училище, не все даже доживут до окончания. А что жизнь есть жизнь. Я бы не стал писать этот рассказ, но меня попросил сын моего товарища по службе рассказать какими мы были.

Ребята в классе подобрались веселые, трудолюбивые, учились с удовольствием, преподаватели были прекрасные. Наши педагоги нас не только наукам учили, но с первого дня в кровь впитывалось, что такое подводная служба, что за люди подводники. Родина, отечество, долг, честь - не пустые слова. Коротко: училище моряков готовило, офицеров, защитников, мужчин растило. Легко учились почти все ребята, а мне, Славке Даньшину, Саше Тихонову и Сергею Зюбченко трудно было первый год. Мы в армии по два года отслужили, так что до головной боли науки грызли. На втором курсе Слава Даньшин в порыве отчаяния мне: «Знаешь я уходить с училища буду, не могу я с этой математикой». «Да ты что последний экзамен остался, там спецуха, не дури». Но это еще не труд, главное еще далеко впереди.

А сегодня, сегодня мы - курсанты. В увольнение первый, второй курс раз в полгода, то карантин, то еще гадость какая-нибудь. Вот картошку чистить на все училище - это пожалуйста: Леня Козленко с баяном с Витей Филиповичем песни начинают веселые, мы - только ножи сверкают и картошка плюх, плюх.

Пролетел первый год, уже троих потеряли, Акентьев Саша - при смене караула нашли без сознания на посту. Чуть санчасть не снесли, ночью в дверь барабанили. Потом Сережа Медведев и Коля Зубеев как-то выпали из наших рядов. После первого курса в октябре купаться надумали я, Саша Тихонов и Славка Даньшин. Саша Тихонов заболел, комиссовали. А как он мечтал стать моряком. Хотя, по сути, он и есть моряк, на пограничных кораблях срочную службу и душой только море. Я, вспоминая его, всегда представлял, как ему горько было и обидно. Сумел он себя и на гражданке найти, сейчас вот мои рассказы публикует в Вечернем Волгодонске. Потом Паша Павлов - замечательный и очень простой парень, убили в отпуске нелюди в электричке. Это были наши тяжелые потери.

Жизнь курсантская веселая, каждый из нас что-нибудь вытворял. Симуля (Валера Симонов) веселил класс своими письмами на родину. Окончил цирковое училище, небольшого роста крепыш, очень ловкий и проворный, нас пирожками кормил. Нравился он девчонкам местным очень, вот они его и баловали. «Симуля, есть охота, когда за пирожками?» С аппетитом у нас проблем не было, вот что сгрызть, тут думать надо. Как-то Саше Клюеву посылку омуля присылают. Открыли, а там рыбины, сейчас, наверное, такого омуля и в природе нет. Но мало, на весь взвод разве что по плавничку. А омуль с душком, самое-самое… «Давай парни налетай, правда вонючий он». Народ нюхает, воняет, однако. Витя Филиппович с Леней Козленко подошли, это друзья были не разлей вода, оба длинные, худые как жерди, носы от худобы на полметра. И так и сяк этого омуля. Попытались нос закрывать, не идет кусок в горло. Остались мы в одиночестве я, Даньшин, Симуля и Саня Тихонов. Как дали по омулю. Вкуснее я и сейчас ничего не едал.

                                    Про преподавателей.

Лидия Максимовна, как мать к нам была строга, требовательна, милостива. Математику преподавала. От нее запомнил: «Закон трудности сохраняется». В малом схлюздил, тут побоялся, там поленился, потом еще и еще. Все ты уже и не воин, так амеба....

Капитан 2 ранга Иванов штурманскому делу нас учил. До него капитан 1 ранга нас обучал, не буду называть его фамилию. Он потом в Киевском политработников учил, они транспортиром научились колбасу резать. Сколько Иванов мела побил, тряпок в сердцах покидал, но вытащил нас, научил штурманскому делу.

Федя Марычев, это мы его так звали про себя. Специалист по запуску лентяев на орбиту. Капитан 1 ранга Марычев преподавал нам торпедные аппараты. Ох, и жучил он нас. Чуть-что на орбиту, это ему за весь пройденный материал отчитаться. Начало занятия летучка. Нарисовать воздушную схему торпедного аппарата. С первого дня на флоте его наука пригодилась, да нет, как кровь была необходима.

Капитан 2 ранга Кирпичев, теорию и устройство живучести корабля преподавал. Это он научил нас ценить время в принятии решения. Не могу сказать точно слышал я эти слова когда, или из его учебы сам себе формулу вывел: «Лучше хуже, но вовремя, чем лучше, но поздно».

Командир роты нашей Куваев Ю.К. с душой к нам относился, самому трудно было, но никогда свои трудности на наши плечи не выливал.

Отличный был коллектив офицеров и преподавателей в нашем училище.

Читатель, наверное подумает, каких пай-мальчиков описывает, читать приторно.

Да нет, мы могли не только учиться, но и веселились от души, глупостей полно было. Одно сразу скажу, подлости и гадства в нас не было.

Я уже говорил, что первый, второй курс мы в увольнении практически не были, поэтому когда мы перешли на 3-ий курс, перед нами открылся мир, мир радости и восторга. Нам нужно было везде успеть, везде побывать. Начались любовные страсти. К концу 3-го курса свадьбы пошли. Наши парни хватали лучших девчат, те, кстати, и не очень-то сопротивлялись. Многим повезло, кому-то не очень, на то она и жизнь. Но я про свадьбы, вернее про нас.

Первая свадьба, которую я запомнил, Славы Матросова и вот почему. Пили мы немного, но быстро хмелели и все наше благородство наружу лезло. Вышли мы покурить на лестницу, там наш друг сидит, задумался парень. Ну, сидит и сидит, нет, давай его уговаривать. «Валера не сиди, простынешь». Валере хорошо, он сидит, о чем-то мечтает. Мы: «Валера вставай, простынешь». Не слушается Валера, давай мы его тянуть, уцепились за него, враскачку тянем. Коля Чуйков командует, раз, два взяли. Крик, шум. Валера вопит что-то. Я прислушиваться стал, криком кричит Валера. Остановились. Нога у Валеры между балясинами лестницы попала, а мы тащили. Да! Валеру на руки и в училище. Принесли, в кровать его раздели, нога синяя, опухла. Ну, Валера до утра терпи, иначе выгонят с училища. Трещина была, вылечили. А могли бы и совсем оторвать. Повезло!

Коля Чуйков, как-то утром в нашу поликлинику при училище. Жалуется, головка говорит болит. Что тут началось, командир роты на ковер, Начальник факультета разбираться. У Коли глаза круглые, не поймет, почему суета. Оказывается головная боль, баламут! А Вы о чем подумали? Коля Чуйков курсантом статный, красивый был. Потом я с ним встречался, лет 38 ему было. Расцвел, женщины головы сворачивали, шейные позвонки хрустели.

На свадьбе Володи Бродацкого все малость перебрали, а Митя Петров товарищ наш особенно. Вывели его в подсобку и ходили потом по очереди, проверяли, как Петров себя чувствует. Каждый пытался ему помочь! Допомогались, решили посадить его на бочку, чтобы ему легче было, бочка клеенкой чистенькой прикрыта. Взяли Митю на руки и на бочку. Бочка большая, Митя худенький пополам сложился, так и ушел в бочку только головенка и ботинки торчат! Вытаскивать начали, не получается, расперло Петрова, заклинило. Перевернули бочку, чтобы его достать. Вывалился Митя, вместе с ним и капуста, она там квашенная была, жалко рассол вытек, уж больно хорош. Повезло, капусты бы не было, до дна бы ушел. А за дверью музыка, девушки, Митю жалко и девчат тоже жалко, положили Митяху в угол и решили потом забрать! Свадьбу гулять надо! Утром командир роты порядок, народ проверяет, нет Митрия. Двоих на поиски, Козленко и Филипповича. Приходят они в кафе, где свадьба была. Спрашивают у женщины, она уборку делает, нет ли здесь курсанта какого-нибудь. Да вон, говорит, валяется один в подсобке, весь в синяках, я, говорит, лицо-то ему тряпкой вытерла, но смотреть на него страшно! Да, Митя представлял зрелище, весь в синяках и кровоподтеках, одно ухо стало полностью синим, даже фиолетовым и в 4 раза больше, похоже, когда проверяли его самочувствие, кто-то ненароком на ухо наступил, да повернулся неловко. Одежда от рассола в негодность пришла. Растормошили его, кое-как подняли, накинули на него плащ, припасенный заранее, и повели в училище родное, по пути подшучивали и говорили, чтобы он к ним не приближался, а то что люди подумают, да и дух квашенной капусты, скулы сводит, похмелье! Молодые и дурные еще были, пить не умели, познавали жизнь на собственных ошибках! Но учиться даже на своих ошибках необходимо, главное не повторять. Потом из Митяя получился замечательный подводник-командир соединения. (Имя главного героя изменено, вдруг обидится.)

После третьего курса попали на минную практику, о.Русский. Может мы много двигались или кормежка была хитрая, только помню я, что всегда были голодными. С практики пришли щеки одна другой касались. Поэтому добрая половина времени занимали мысли, чтобы еще сгрызть. Все взгляды на море. Ловили красноперку, гребешков, ракушек разных. Самым ловким был Саша Клюев, уж больно удачливо он красноперку таскал и Валера Симонов, его природные данные позволяли ему как ихтиандру нырять метров на 8-10, где и водились эти самые устрицы.

Согласно плану практики, учились подрывать мины. Полдня копали, закапывали, взрывали, потом преподаватели немного устали, расслабились. Щель в процессе появилась, и мы со всей дури в нее кинулись. Освоив азы взрывного дела, сначала на буй привязали 200 граммовую шашку. Подожгли шнур, немного отошли от буя, взрыв. Один кусок отрикошетил от воды и отлетел метров на 20, но не в нашу сторону. Второй, смотрим, вверху маленькая черная точка, потом она начала стремительно увеличиваться и на нас падает уже огромная железяка, не попала. Заскучали мы от взрывов этих. Что-нибудь бы полезное. На противоположном берегу скала, глубина большая, пора и добычей заняться. Взяли 7 килограммовую шашку, подожгли, давай налегай на весла. Взрыв, корму подкинуло, успели отскочить. Преподаватели всполошились, давай нас собирать. А мы куда пойдем, тут рыбы всплыло, пеленгас, красноперка. Мешка четыре собрали.

Потом была катерная практика, учились управлять и швартоваться к пирсу. Бедные пирсы только щепки летели. А мы главное устоять, не улететь за борт при ударе о пирс.

На четвертом курсе на атомоходах на практике курсантской. Посадили нас несколько человек на 667А проект и в море отправили. На лодке своя жизнь, до нас никому дела нет. Спим на торпедах, холодно. Пошли было на мостик дублером вахтенного офицера, одежды нет, поэтому кто час, кто меньше постоял, и желание пропало. В первом отсеке сидим, команды ждем, когда в кают-компанию пригласят, и рассказы слушаем. Как-то в своих рассказах отметил, что никогда не боялся на лодке. Вру. Именно на этой лодке, на практике рассказали страшную историю, про гальюн, ее на флоте все слышали. И скорее всего это была шутка, но на меня она произвела незабываемое впечатление. Унитаза боялся как огня. А рассказ такой. Один морской воин сходил в гальюн, это на флоте так туалет называется. Нажал на педаль, вмиг все пространство гальюна как краскопультом окрасилось и только на переборке осталось чистое, светлое пятно - профиль человека. Я не буду рассказывать, чем морской унитаз от сухопутного отличается. Но когда мне было нужно до него, я всегда осмотрю все манометры, затем прикрываясь дверью, ногой нажму на педаль, облегченно вздыхаю. Повезло…

Класс дружный был, но у каждого были свои интересы, свои группки были. Сергей Орешко здорово в футбол играл, но так не любил бегать, с ним Коля Соломников учебу на лету хватал. Филипп Масольд все время меня доставал, вредничал. Но когда со мной невезуха случилась, первый вызверился на мою защиту, да так, что отстали от меня начальники партийные.

Уже говорил- Леня Козленко и Витя Филиппович друзья, не разлей вода.                                                                                                    Про Витю. Красивый высокий, веселый, также как и все придуривался, но было в нем что-то такое… Какое-то тихое благородство, хотя громкое оно и не бывает. Я никогда не слышал, чтобы он с кем-то спорил ругаясь. Никогда не конфликтовал, хотя он мог делать такое лицо, что к нему никто из нас не цеплялся. Он не делал замечаний, не выговаривал, но по его взгляду было видно, что ты поступил несправедливо, неправильно. С Витей я встретился в 1988 году. Я только что окончил академию и приехал в штаб флота зачеты на управление дивизией сдавать. Сижу у кабинета начальника оперативного управления, контр-адмирал Зайцев. Что-то новое по шумности изучаю, к зачету готовлюсь, мозги красные от напряжения. Офицер ко мне наклонился. Юра, здравствуй. Я голову поднял, лицо плывет, не могу разглядеть человека. Юра, это я - Филиппович, смотрит на меня с жалостью и сочувствием. Видать, видок у меня полоумный от наук был.             Витя из жизни ушел без жалоб и стонов. Тяжело заболел, никто об этом не знал. А он знал все о себе и готовился. Ольга, жена его эстафету пронесла. На ноги трех парней подняла, офицеры флота Российского.

Разбросало нас после училища. У каждого своя судьба, свой путь.

«Мы не бросаем в тихих бухтах якоря. Пусть волны круто на форштевни набегают. Пока остались на земле еще моря. Пока свистят ветра и флаги развевают.»

Честь имею.

Ветеран подводного флота России, капитан 1 ранга Ю.Сувалов